Пугачёв, Емельян Иванович

Емельян Пугачёв
Самозваный «Император Всероссийский»
1773 — 1775 год (под именем Петра III)
Коронация	не состоялась
Монарх	Екатерина II
Отец	Иван Михайлович Пугачёв
Мать	Анна Михайловна
Супруга	Софья Недюжева, Устинья Кузнецова
Дети	Трофим, Аграфена, Христина
Отношение к религии	православие

Емельян Иванович Пугачёв (1742, Зимовейская, Воронежская губерния — 10 января 1775, Москва) — донской казак, предводитель Крестьянской войны 1773—1775 годов в России. Узнав, что Российский император Пётр III жив, Пугачёв назвался им. Он был самым известным из нескольких десятков самозванцев, выдававших себя за царя Петра III.

Биография

Ранние годы

Юность

Емельян Пугачёв родился в станице Зимовейской на территории нынешнего Котельниковского района Волгоградской области. Точный год его рождения неизвестен. В 1774 году, во время допроса следователем Мавриным в Яицком городке, Пугачёв заявил, что ему 32 года.

Емельян был младшим сыном донского казака Ивана Михайловича Пугачёва и Анны Михайловны. Семья Пугачёвых жила в Зимовейской уже давно, их фамилия происходила от прозвища деда Емельяна по отцовской линии — Михаила Пугача. Емельян помогал семье на хозяйстве и защищал землю вместе с отцом, который потом ушёл на пенсию. В 17 лет Емельян начал служить казаком вместо отца и через год женился на Софье Дмитриевне Недюжевой, также казачке из станицы Есауловской.

Семилетняя война

Портрет графа Чернышёва

Через неделю после свадьбы, Емельян был отправлен вместе с командой казаков в Пруссию. Он участвовал в Семилетней войне (1756—1763) в составе полка графа Захара Григорьевича Чернышёва. По приказу атамана донских полков полковника Ильи Денисова, Пугачёва был включён в ординарцы. В течение трёх лет службы в Пруссии он прошёл через города Торунь, Познань, Кобылин и участвовал в нескольких битвах, не получив никаких ранений. Однажды во время ночной тревоги он потерял лошадь, принадлежащую Денисову, и был наказан плетьми.

Польша

После смерти Петра III российские войска вернулись в Россию. С 1763 по 1767 годы Пугачёв проходил службу в своей станице. В 1764 году у него родился сын Трофим, а в 1768 году — дочь Аграфена. В перерыве между рождениями детей, он был отправлен в Польшу с командой для поиска и возвращения бежавших старообрядцев. Пугачёв позднее утверждал на допросах, что участвовал с казаками в различных задачах, возвращаясь потом домой через месяц или два.

Русско-турецкая война

В начале русско-турецкой войны в 1769 году, Пугачёв был отправлен к Бендерам в составе команды под командованием полковника Ефима Кутейникова в роли хорунжего второй сотни. При взятии Бендер 16 сентября 1770 года под командованием генерала Петра Панина, Пугачёв проявил отличие. Однако, после отхода войск на зимовку в Елисаветграде в 1771 году, Пугачёв заболел серьёзно. Полковник Кутейников отправил его на Дон для замены лошадей. Из-за болезни Пугачёв не смог вернуться и нанял казака Бирюкова из Глазуновской станицы для замены. После пребывания дома он отправился в Черкасск, чтобы проситься в отставку по совету старейшин станицы, получив паспорт от станичного атамана Трофима Фомина.

Лечение

В июле 1771 года Пугачёв прибыл в Черкасск и остановился у матери своего полкового товарища. Ему отказали в отставке, предложив лечиться в лазарете, но он предпочёл самостоятельное лечение и вскоре выздоровел. Затем Пугачёв направился в Таганрог, чтобы увидеться со своей сестрой Феодосией и зятем Симоном Павловым. В разговоре Пугачёв узнал, что Павлов и его товарищи планируют бежать со службы, и они решили направиться в Терское семейное войско. Пугачёв выразил желание помочь им и сам перебраться на Терек. Однако планы изменились, когда Павлов с беглецами догнали Пугачёва всего через пять дней. Пугачёв был раздосадован из-за скорого отъезда, который мог вызвать подозрения в его причастности к побегу..

После прибытия в Зимовейскую, беглецы из Таганрога временно скрылись в степи. Федосья с детьми отправилась к свёкру, а Пугачёв заявил о своём желании отправиться на Терек вместе с зятем. Однако жена и мать Емельяна умоляли его отказаться от этой идеи. После их уговоров Пугачёв отказался ехать на Терек с беглецами, но согласился помочь им переправиться через Дон на лодке на другой берег. После переправы Пугачёв вернулся домой и провёл там более месяца, продолжая самостоятельное лечение.

Беглый казак

Побег на Терек

Беглецы не смогли добраться до Терека и вернулись в Зимовейскую, где обратились в станичную канцелярию. Симон Павлов сообщил об обстоятельствах побега, утверждая, что Емельян Пугачёв помог им переправиться через Дон и также хотел отправиться на Терек. Этот рассказ заставил Пугачёва бежать из станицы и скрыться в окрестных камышах. В это время Павлов с товарищами и мать Пугачёва были отправлены для следствия в Черкасск.

Поняв, что беглецы попытаются свалить всю вину на него, Емельян поспешил отправиться в Черкасск. Он предъявил свои документы в войсковой канцелярии и попытался изложить свою версию событий до прибытия арестованных. Однако, после их заявлений о том, что идея с Тереком происходила от него, Пугачёв решил бежать снова и спрятался в окрестностях родной станицы, но был задержан и заключён под замок в станичной избе.

Бегство Пугачёва

После двух дней в заключении, Пугачёв снова бежал и скрылся в окрестностях своей станицы. Он провёл лето и осень в скрытности, но зимой решил вернуться домой, думая, что его там не будут искать. На протяжении почти месяца он жил в своём доме, не подозреваемый станичными и военными властями. Однако он понял, что не может оставаться скрытым всегда, и решил осуществить свой план перебраться на Терек.

23 декабря он прощался с женой и обещал вернуться за семьёй, когда устроится на новом месте, и переправился на запретный берег Дона. В январе 1772 года он прибыл в станицу Ищёрскую, откуда его отправили к атаману Терского семейного войска Павлу Татаринцеву в станицу Дубовскую. Никаких подозрений на него не возникло, и в войсковой ведомости о нём было сказано: «Емельян Пугачёв письменного вида не имеет. Желает служить казаком в семейном войске». Ему определили станицу Дубовскую для проживания, однако вскоре он вернулся в Ищёрскую.

Поездка в Военную коллегию

Пугачёв был записан как женатый в реестре казаков Терского семейного войска, но его супругу указали как Прасковью Фоминишну, что может быть поддельным именем для его жены Софьи. Его служба на Тереке была короткой из-за недовольства волжских и донских казаков новыми условиями службы. В феврале 1772 года Пугачёв отправился с делегацией казаков из нескольких станиц в Военную коллегию, чтобы попросить денежное жалование и провиант для Терского семейного войска.

Получив от казаков деньги на дорогу, Пугачёв отправился хлопотать о их нуждах, но был задержан при выезде из Моздока. В ходе разбирательства он признался, что бежал с Дона, но 13 февраля смог сбежать из-под стражи, подкупив караульного солдата Венедикта Лаптева.

Выдача Пугачёва станичным властям

Пугачёв вернулся в Зимовейскую, где тайно сообщил жене о своём прибытии. Софья увела детей к жене брата и начала упрекать Емельяна в разрушении их жизни. Пугачёв пытался утешить её, говоря, что его выбрали атаманом на Тереке, но Софья поняла, что он снова в бегах. В это время Симон Павлов был уже прощён и продолжал служить в Таганроге.

Софья решила, что выдача Пугачёва станичным властям будет лучшим для семьи. Пугачёв раздосадовано ответил, но Софья попросила жену брата сообщить станичным властям, и Емельяна арестовали. Его отправили под конвоем в станицу Чирскую к атаману Федотову. Федотов предложил решить проблему за 100 рублей взятки. Пугачёв пообещал найти 50 рублей и попросил знакомого старшину Денисова ссудить ему эту сумму. Денисов согласился и предложил оставить себе 10 рублей для возможных нужд в Черкасске.

Пугачёв вне закона

После ареста и конвоирования в Черкасск, Пугачёв встретился со своим бывшим сослуживцем Лукьяном Худяковым в станице Цимлянской. Пугачёв был отдан на поруки Худякову, но версии о том, что произошло дальше, различаются. По словам Пугачёва, Худяков дал ему коня и отправил с ним своего сына, сказав отпустить арестованного, зная, что сыну ничего не будет. Худяков утверждал, что Пугачёв обманул его сына и сбежал.

Таким образом, Пугачёв снова оказался вне закона и отправился в сторону поселений раскольников на реке Койсухе. Сначала он выдавал себя за казака, потерявшего партию по дороге к турецкой границе, но затем решил представить себя старовером после общения со старообрядцем Кавериным. Каверин поверил Пугачёву и посоветовал ему поехать к старообрядцу Осипу Коровке, находящемуся на хуторе.

Путешествие в Бендеры

Осип Коровка помог Пугачёву, хотя тот признался ему, что является беглым донским казаком. В это время старообрядцы, ранее бежавшие из России, получили возможность вернуться и поселиться на окраинах империи. Коровка посоветовал отправиться в Бендеры, где, как слышалось, должно было быть одно из мест для возвращающихся старообрядцев. Антон Коровка сопровождал Пугачёва в путешествии, получив паспорт от своего отца. Однако по дороге они узнали, что никакого поселения в Бендерах не существует.

Возвращение Пугачёва

Пугачёв, участвуя в партиях по возвращению старообрядцев, изучил приграничные С Польшей места. Задержавшись на несколько месяцев в монастыре, они были проинструктированы старцем Василием о способе получения направления на поселение через старообрядческую слободу Ветку. После этого Пугачёв успешно пересёк границу, представился подлинным именем и был направлен в карантин. Затем он получил паспорт на поселение в Малыковскую волость на Волге.

Встреча с Яицкими казаками. Начало самозванства

Пугачёв узнал о волнении среди Яицких казаков

После получения паспортов Пугачёв и Логачёв отправились по известному маршруту, посещая старообрядческие общины. Они посетили деревню Черниговку, хутор Осипа Коровки, станицу Глазуновскую и другие места, путь занял более двух месяцев. Прибыв в Малыковку, они поехали в Мечетную слободу, чтобы встретиться с игуменом Филаретом. В ноябре 1772 года они поселились в старообрядческом ските и услышали о недавних волнениях в Яицком войске.

Полученные от купца Кожевникова рекомендации оказались важными для Пугачёва перед Филаретом, влиятельным членом старообрядческой общины на Иргизе. Логачёв заявил, что Филарет провел долгую беседу с Пугачёвым, из которой его исключили. В своих показаниях Пугачёв менял версии разговора с Филаретом, но Филарет явно выражал сочувствие к яицким казакам и поддерживал идею Пугачёва о возможности уговорить их уйти на Кубань к некрасовцам. Пугачёв утверждал, что Филарет поддержал идею притвориться царём Петром III, убеждая, что яицкие казаки поверят этой истории из-за своего неудачного положения.

Появление идеи стать самозванцем

Коронационный портрет российского императора Петра III

Пугачёв утверждал, что идею назваться спасшимся Петром Фёдоровичем высказывал ещё на границе с Польшей в раскольничьих скитах, где он получил поддержку от староверов. Однако позднее он отказался от этих показаний в ходе ставок с Осипом Коровкой и другими раскольниками. Сейчас большинство историков считает, что идея притвориться Петром III возникла у Пугачёва спонтанно во время первой поездки в Яицкий городок в ноябре 1772 года.

Путь в Яицкий городок

Пугачёв начал свой путь в Яицкий городок, сопровождая крестьянина Семёна Филиппова, который направлялся за рыбой. Во время поездки он разговаривал с Филипповым о своих планах подговорить яицких казаков на уход за Кубань. На остановке у Степана Оболяева (Ерёминой Курицы) Пугачёв познакомился с казаками Закладновыми, которые рассказали ему о событиях восстания и планах казаков уйти к хану «в Астрабад». Пугачёв представился купцом и обсудил с Закладновыми план по уходу к некрасовцам, утверждая, что у него есть деньги для этого мероприятия. Закладновы пообещали разузнать о настроениях других казаков.

Прибыв в Яицкий городок 22 ноября, Пугачёв остановился у Дениса Пьянова, ещё одного участника восстания. В беседе с Пьяновым Пугачёв продолжил обсуждение планов по организации побега на Кубань и упомянул слухи об объявлении «царицынского» Петра III среди волжских казаков. В ответ Пугачёв заявил, возможно, что неожиданно и для самого себя: «Я-де вить не купец, а государь Пётр Фёдорович, я та-де был и в Царицыне, та Бог меня и добрыя люди сохранили, а вместо меня засекли караульного солдата, а и в Питере сохранил меня один офицер».

Легенда о Петре развивается

После того как Пьянов проявил готовность поверить в историю Пугачёва о том, что он является объявившимся государем Петром III, Пугачёв начал развивать и расширять свою легенду о чудесном спасении в Петербурге и Царицыне. Вместе они провели неделю в Яицком городке и договорились о возвращении Пугачёва к периоду зимнего багренья, когда казаки собирались для рыбной ловли осетровых, чтобы иметь возможность поговорить с другими казаками. Пьянов обещал помочь убедить стариков в истинности Пугачёвской легенды. Во время пребывания в городе Пугачёв стал свидетелем настроений среди казаков, выражавших недовольство своим положением и обменивающихся обидами от старших казаков. Когда Филиппов закончил свои дела, спутники вернулись на Волгу. Филиппов отстал от них, что не насторожило Пугачёва. На Таловом умёте Пугачёв сообщил Ерёминой Курице, что вернётся к Рождеству. После этого Пугачёв отправился в Малыковку, чтобы продать привезённую рыбу. Однако 19 декабря его арестовали по доносу Филиппова, который сообщил властям о том, что Пугачёв призывал казаков бежать за Кубань.

Заключение Пугачёва в Симбирске

Пугачёва был арестован и отправлен в Симбирск для проведения следствия. Он признался, что является беглым донским казаком, но утверждал, что лишь рассказывал о жизни некрасовцев на Кубани на Яике и никого не призывал бежать. В Симбирске сопровождавший его «розсыльщик» Попов предложил решить дело с помощью взятки, но у Пугачёва не было денег. Он обещал передать деньги по возвращении в Мечетную слободу, утверждая, что они находятся у игумена Филарета. После Симбирска Пугачёва был отправлен в Казань, где 4 января 1773 года его допрашивал казанский генерал-губернатор Брандт, который не придал большого значения его делу. В казанской тюрьме Пугачёв связался с купцом Щёлоковым, упомянутым Филаретом, и объяснил ему свою ситуацию. Щёлоков не смог повлиять на дело, но вскоре Пугачёва был переведен на более лёгкий режим заключения.

Ссылка в Сибирь

По окончании следствия Пугачёва был осуждён к плетению и каторге в Сибирь, где он должен был работать на государственные нужды, получая за это по три копейки в день. Подтверждение приговора пришло из Петербурга 3 июня. Однако в мае 1773 года, из-за перестройки тюрем, заключённых перевели во двор тюрьмы, где их время от времени выпускали под присмотр для прошения милостыни.

Побег Пугачёва к землям Яицкого войска

В это время Пугачёв сговорился с другим заключённым, купцом Парфёном Дружининым, и караульным солдатом Григорием Мищенковым о побеге. 29 мая они осуществили задуманный план, подпоив второго караульного солдата. После удачного побега Пугачёв расстался с ними и в начале августа 1773 года добрался до земель Яицкого войска, где поселился в Таловом умёте у Степана Оболяева, знакомого ему места в 60 верстах от Яицкого городка.

Подготовка восстания

Обстановка в Яицком войске

В XVIII веке яицкие казаки, находившиеся в отдалении от центра Российского государства, подверглись давлению петербургских властей и лишились значительной части самоуправления. Войско разделилось на две части: «старшинская» сторона, которая поддерживала политику правительства, и «войсковая» сторона, выступавшая за возвращение выборности старшин и атаманов. Противоречия накапливались, и в январе 1772 года произошло восстание, которое продолжалось полгода. К моменту прибытия Пугачёва в ноябре 1772 года, «войсковая» сторона ожидала результатов следствия за поражение в июне. В июле 1773 года был объявлен окончательный приговор участникам восстания. Екатерина II смягчила некоторые условия приговора, заменив смертные приговоры на ссылки и каторгу. Это привело к углублению противоречий между сторонами войска. В такой обстановке слухи о добром царе «Петре Фёдоровиче» стали широко распространяться, набирая обороты.

Завоевание авторитета среди казаков

Появление Пугачёва в Яицком городке и Таловом Умёте в конце 1772 года вызвало большой ажиотаж среди яицких казаков. Слухи о прибытии государя распространились по всему войску, включая участников восстания 1772 года, которые скрывались на отдаленных местах. Один из главных сторонников Пугачёва, Чика Зарубин, выразил это ярко на допросах после своего будущего ареста, говоря: «…мы, казаки войсковой стороны, все уже думали о том и ждали весны; везде говорили войсковые: «Вот будет государь! И как только он приедет, мы готовились его встретить».

Оболяев узнал Пугачёва, когда тот появился у его постоялого двора. Пугачёв узнал о слухах в Яицком городке относительно Дениса Пьянова, который скрылся из-за обвинений в принятии человека, выдающего себя за «императора Петра Фёдоровича». Пугачёв ждал несколько дней на Таловом Умёте, стремясь проникнуть в Яицкий городок. Однажды они с Оболяевым пошли в баню, где Пугачёв показал шрамы на груди, оставшиеся после болезни, называя их «царскими знаками». Он утверждал, что он не казак, а «государь Пётр Фёдорович», который жил за морем много лет и приехал специально сюда, чтобы возглавить царство. Пугачёв попросил Оболяева организовать встречу с кем-то из участников предыдущего восстания. Оболяев, поверивший самозванцу, извинился за то, что обращался к нему как к простому человеку, и рассказал ожидающему Пугачёву казаку Григорию Закладнову о его приходе.

Планирование Восстания и Поиск Поддержки

Закладнов знаком с Пугачёвым и не удивился его появлению на Таловом Умёте. Пугачёв снова представил себя как царь Петр Фёдорович и попросил Закладнова немедленно оповестить надёжных казаков в городе о его присутствии. Закладнов отправился в Яицкий городок, но не смог найти Ивана Фофанова и Максима Шигаева, чтобы поделиться новостью о «государе». Узнав от Закладнова о появлении «государя», казаки Караваев и Кувшинников торопливо прибыли на Таловый Умёт, чтобы убедиться в правдивости рассказа. Пугачёв с помощью Ерёминой Курицы постановил для них сцену «царской аудиенции», которая произвела на казаков впечатление. Они жаловались на разорение и обиды со стороны старшин, обещали сообщить тайно верным членам войсковой партии и прощались, прослезившись. Казаки запросили письменный указ, и Пугачёв впервые задумался о необходимости помощника, способного составить «подлинные» царские документы, так как сам он был неграмотен.

В течение нескольких дней Пугачёв обсуждал с казаками Григорием Закладновым, Денисом Караваевым и Кунишниковым планы перед объявлением о прибытии «государя». Они требовали знамёна и другие материалы для возможного боевого похода, а также «хорошее платье и бархатную шапку». Казаки настаивали на необходимости «письменного указа», который подтвердил бы законность их действий. Договорились, что Пугачёв отправится в Мечетную слободу «по царским делам» с Оболяевым, чтобы найти грамотного человека для составления указов.

Неудавшийся Арест и Разные Реакции на «Царские Знаки» Пугачёва

Пугачёв также посетил старообрядческие поселения в поисках помощника. В Мечетной слободе его опознал знакомый человек, который донёс об арестанте старосте Мечетной слободы. Монахи старообрядческих скитов присоединились к поиску. Когда Пугачёв и Оболяев прибыли в Пахомиев скит 27 августа 1773 года, монахи попытались задержать их. Оболяев предложил Пугачёву бежать к Яику, а сам дал себя арестовать в надежде убедить власти в своей невиновности. Пугачёв сумел сбежать и прибыл в Таловый Умёт, где его уже ждали яицкие казаки Денис Караваев, Максим Шигаев, Иван Зарубин-Чика и Тимофей Мясников.

Во время этой новой встречи Пугачёв снова демонстрировал свои «царские знаки», однако эффект от этого был разный для каждого из его новых знакомых. Тимофей Мясников, который вскоре был назначен командиром личной сотни «императора», утверждал на допросах, что от этих признаков «царской крови» его охватила дрожь, и все сомнения исчезли. Однако для Максима Шигаева и Чики Зарубина, которые были главными участниками восстания, эти знаки не произвели мистического впечатления.

Как Казаки Приняли Пугачёва Государем

На допросах после ареста как Шигаев, так и Зарубин, а также сам Пугачёв подтвердили, что не было обмана — после настойчивых расспросов Пугачёв подтвердил, что он донской казак. Мысли казаков, которые решили придерживаться «царской истории», можно передать словами Чики в ответ на признание Пугачёва в его истинном происхождении: «Мне это не имеет значения: ты можешь быть донским казаком, но мы уже признали тебя государем, и так будет».

Скорее всего, Тимофей Мясников лишь пытался изобразить себя легковерным на допросах, чтобы смягчить свою вину. По словам одного из его товарищей во время восстания, они заметили его проворство и способность, решили защитить его и сделать его своим правителем, чтобы восстановить их притеснённые обычаи и обряды. Именно по этим причинам они решили называть его «покойным государем Петром Фёдоровичем».

Пугачёв и Казаки на Пороге Бунта

Пугачёв и его сторонники продолжали активные подготовки к выступлению, расширяя круг своих сторонников и готовясь к боевым действиям. Из Яицкого городка к ним были привезены старые войсковые знамена, хранившиеся с времени восстания 1772 года, и были закуплены материалы для изготовления новых знамён.

Яков Почиталин, по настоянию своего отца, прибыл к Пугачёву для составления указов. В это же время комендант гарнизона в Яицком городке, подполковник Иван Симонов, узнав о появлении самозванца, отправил команды для его захвата. Случай с Тимофеем Мясниковым, который полуоткрыто рассказывал о «государе» и упомянул место его укрытия, привёл к аресту казака Караваева. Однако Пугачёв успел быть предупреждён и передвинулся на хутор Толкачёв. К этому моменту к Пугачёву присоединились другие заговорщики, и вместе они готовились к выступлению. В Яицком городке ожидали другие участники заговора, готовые поддержать Пугачёва. Такие события показывают напряжённую обстановку и активную подготовку к началу выступления, где Пугачёв и его сторонники планировали использовать старые и новые символы войсковой поддержки и действовать согласованно для достижения своих целей.

Почва для восстания была готова: недовольство казаков, лишаемых воли, волнения крестьян, ожидавших освобождения после отобрания крестьян у монастырей, и движение среди горно-заводских крестьян. Хотя немногие казаки верили, что Пугачёв действительно является Петром III, все пошли за ним. Скрывая свою безграмотность, он не подписывал манифестов, однако сохранился его «автограф» на отдельном листе, имитирующий текст письменного документа, о котором он говорил грамотным сподвижникам, что написано «по-латыни».

Предводитель бунта

Пугачёв и Казаки на Пути к Яицкому Городку

Вечером 16 сентября 1773 года на хуторе братьев Толкачёвых около 40 яицких казаков, служивших калмыков и татар, собрались вблизи Бударинского форпоста. Им был зачитан написанный указ Почиталиным к Яицкому войску, который вызвал всеобщее одобрение. Пугачёв не подписал указ, объяснив, что не может подписывать бумаги до своего приезда в Петербург. Просив собравшихся разослать призывы о поддержке по ближайшим форпостам и хуторам, Пугачёв решил на следующий день выступить к Яицкому городку.

17 сентября отряд в 60 человек с развёрнутыми знамёнами начал движение в поход, собирая поддержку на попутных форпостах и хуторах. При подходе к Яицкому городку 18 сентября численность отряда выросла до около 200 человек. Вскоре к Пугачёву перебрались через реку Чаган отряды Дмитрия Лысова и затем Андрея Овчинникова. Кроме того, восставшие окружили и убедили сдаться команду из 200 казаков под командованием войскового старшины Андрея Витошнова, которая была отправлена на вылазку. Однако сил для штурма городка оказалось недостаточно, и после повторной попытки 19 сентября Пугачёв с войском решили направиться вверх по Яику. В этот же день были казнены 11 казаков из отряда Витошнова, которые отказались признать Пугачёва государем.

Пугачёв и Его Армия

У Рубёжного форпоста был сформирован штаб с выбранными военными руководителями: Андрей Овчинников стал войсковым походным атаманом, Дмитрий Лысов — полковником, а Андрей Витошнов получил звание есаула. Тимофей Мясников возглавил личную гвардейскую сотню Пугачёва. Пугачёв признавал на допросах, что с этого момента он мало управлял своей армией из-за незнания местности и людей. Сами казаки активно вели переговоры на форпостах, в станицах и хуторах, убеждая своих товарищей присоединиться к движению.

20 сентября Пугачёв выслал Овчинникова в Илецкий городок, а на следующий день без препятствий въехал туда сам, приняв в своё войско илецкий казачий полк под командованием Ивана Творогова. Взятие крепостей Яицкой линии, включая Рассыпной, Нижнеозёрную, Татищевую, Чернореченскую, происходило по схожему сценарию: казаки переходили на сторону Пугачёва, офицеры сражались до последнего, и те из них, кто оставался в живых, ожидала виселица. После взятия крепости Татищевой Пугачёву заинтересовала дочь коменданта Елагина, Татьяна Харлова, вдова повешенного днём ранее коменданта Нижнеозёрной крепости Захара Ивановича Харлова. Пугачёв приказал отвести её в свою коляску, оставив при ней её малолетнего брата.

Пугачёвская Армия на Подступах к Оренбургу

Казаки, строго придерживавшиеся личных предпочтений Пугачёва, не желали допускать к нему людей, влияющих на принятие решений. 3 ноября, воспользовавшись отсутствием Пугачёва, они застрелили Татьяну Харлову, которая стала его наложницей, вместе с её братом Николаем. Позднее они также самовольно расправились с несколькими пленёнными офицерами, которых Пугачёв помиловал и оставил служить ему лично.

Карта боевых действий Крестьянской войны

После взятия Чернореченской крепости, Пугачёв был торжественно встречен в татарской Сеитовой слободе и Сакмарском городке, где служили яицкие казаки. В Сеитовой слободе был составлен указ к мишарям и башкирам с призывом присоединиться к армии «государя», обещая владение лесами, реками, порохом и солью взамен. Это способствовало активному присоединению к восстанию башкиров, татар и калмыков. 5 октября 1773 года Пугачёв приблизился к Оренбургу, и часть оренбургских казаков из Бердской слободы и Форштадта (казачьего пригорода Оренбурга) также присоединилась к армии восставших. Началась осада, которая продолжалась до середины марта 1774 года. Губернатор Рейнсдорп с офицерами поспешно укрепил валы крепости, расширил и углубил ров, после нескольких успешных вылазок пугачёвцев они приняли решение о долгой осаде. Одной из главных причин такого решения была боязнь того, что казаки и солдаты могли перейти к мятежникам.

Осада Оренбурга и «Царская» Свадьба Пугачёва

После прихода холодов армия восставших переместила лагерь в Бердскую слободу неподалеку от Оренбурга. В доме казака Ситникова с шестью окнами они организовали царский дворец, известный как «Золотая палата», где стены были обшиты золотой фольгой. Именно этот дом изображён на картине Перова под названием «Суд Пугачёва». В течение осады Оренбурга Пугачёв активно участвовал в военном обучении и боевых действиях в бердском лагере. Позднее яицкие казаки признавали, что он был особенно опытен в управлении артиллерией, самостоятельно наводил пушки и другие орудия, давал указания канонирам по стрельбе из орудий.

В конце января 1774 года Пугачёв лично прибыл, чтобы возглавить штурм городской крепости в Яицком городке, где укрылся правительственный гарнизон вместе с верными казаками. Атаман Толкачёв, собравший людей и оружие на нижнем Яике, уже занял городок, а позднее к нему присоединился Овчинников, который взял Гурьев. Желая укрепить связи «царя» с армией, казаки уговорили его выбрать себе жену из яицких девушек. Несмотря на первоначальное отнекивание, Пугачёв согласился. Были посланы сваты — Иван Почиталин и атаман Михаил Толкачёв с супругами к 17-летней Устинье Кузнецовой, дочери казака Петра Кузнецова, участника восстания 1772 года, которая понравилась Пугачёву. 1 февраля в Петропавловской церкви Яицкого городка состоялась царская свадьба, после чего Устинья была посвящена в сан «императрицы». Молодых поселили в доме бывшего атамана Андрея Бородина. Священники, проводившие церковную службу, были позднее отстранены от должностей и лишены сана за этот поступок. Некоторые в армии не одобряли этот брак, считая, что правители берут за себя жён из других государств, а не из собственного народа.

Взрыв Михайло-Архангельского Собора и Продолжение Битвы за Оренбург

Узнав о проведённой во время своего отсутствия вылазке оренбургского гарнизона, которая была успешно отбита основной армией восставших под командованием Максима Шигаева, Тимофея Подурова и Хлопуши, Пугачёв ненадолго вернулся в Бердскую слободу. Он поручил подготовить подкоп под Михайло-Архангельский собор, где правительственный гарнизон хранил запасы пороха.

В середине февраля Пугачёв вернулся в Яицкий городок, где был проведён большой войсковой круг. На этом собрании были выбраны новые военные руководители: войсковой атаманом был назначен Никита Каргин, а старшинами стали Перфильев и Фофанов. 19 февраля произошёл взрыв мины, заложенной с помощью подкопа. Этот взрыв полностью разрушил колокольню Михайловского собора, однако защитники крепости были заранее предупреждены о подкопе и успели вынести пороховой запас. Несмотря на гибель 42 человек и ранение коменданта Симонова, защитники ретраншемента под командованием капитана Андрея Прохоровича Крылова сумели отбить нападение восставших.

Пугачёв Под Угрозой и Падение Бердской Слободы

В марте, когда Пугачёв приехал в Берды после неудачной попытки штурма Михайло-Архангельского собора в Яицком городке, он выслушал жалобы крестьян из окрестных деревень на атамана Дмитрия Лысова, обвинявшегося в грабежах. Пугачёв начал порицать Лысова и угрожал ему казнью. В ответ Лысов ткнул Пугачёва пикой в бок и попытался убить его, однако кольчуга, находившаяся под верхней одеждой, спасла Пугачёва от смерти. Почиталин вмешался, спасая Пугачёва от последующих ударов. Несмотря на умоления Шигаева о помиловании старого друга, Дмитрия Лысова повесили в Бердской слободе.

С приходом правительственных войск под командованием Александра Бибикова пугачёвцы начали терпеть поражения, уступая захваченные ими крепости на пограничных линиях. Подвигаясь в направлении осаждённого Оренбурга двумя колоннами, правительственные войска под командованием генералов Мансурова и Голицына вынудили Пугачёва снять осаду с города. 22 марта произошло сражение у крепости Татищевой, которую восставшие наспех восстановили. Несмотря на ожесточённость боя, вскоре стало ясно, что преимущество на стороне правительственных войск. Пугачёв с личной гвардией под командованием Тимофея Мясникова покинул крепость, оставляя защиту этого места под руководством яицкого атамана Андрея Овчинникова.

Пугачёв на Верхнем Урале

Бибиков, Александр Ильич (1729—1774).. Генерал-аншеф, сенатор. Руководил военными действиями против армии Е. И. Пугачева. .

Вернувшись в бердинский лагерь, Пугачёв с казаческими полковниками решили прорываться к Яицкому городку. Опасаясь нового столкновения, пугачёвцы старались найти обходные пути, не контролируемые правительственными войсками. Однако, когда они наткнулись в районе Переволоцкой крепости на вражеские разведывательные отряды, они изменили маршрут на восток. В результате 1 апреля произошло сражение с основными силами генерала Голицына у Сакмарского городка, и пугачёвцы вновь потерпели разгромное поражение.

После отступления с небольшим отрядом казаков и башкиров Пугачёв прибыл сначала в село Ташла, затем пересёк реку Белую и достиг Воскресенского завода, а затем Белорецкого завода, где пробыл до 1 мая 1774 года. Он получил передышку в течение целого месяца из-за смерти командующего Александра Бибикова, что вызвало интриги среди генералов, особенно недовольство генерала Голицына назначением на этот пост генерала Щербатова. По мере того как разбитые и разбросанные по степи отряды восставших собирались, они постепенно собрались на верхнем Урале, и 5 — 6 мая они штурмовали Магнитную крепость, во время которого Пугачёв был ранен в правую руку.

Дальнейший Поход и Захват Крепостей

После успешного штурма в Магнитную прибывают крупные отряды яицких казаков под командованием Овчинникова, а также уральских крестьян и горнозаводских рабочих под командованием Белобородова и Максимова. После успешного взятия Магнитной крепости Пугачёв двигал своё войско на северо-восток, постепенно пополняя его заводскими крестьянами, и захватывая крепости Карагайскую, Петропавловскую и Степную. 20 мая они также успешно штурмовали Троицкую крепость. Однако на следующее утро их лагерь атаковали правительственные войска генерала Деколонга, и в результате большая часть восставших была разбита, пленена или рассеяна. Пугачёв с ограниченным числом казаков вынужден был бежать на северо-запад в сторону от Челябинска. Ситуация улучшилась, когда казаки присоединились основные силы восставших башкир под командованием Салавата Юлаева. Однако в последующих боях 3 и 5 июня подполковник Михельсон разбил мятежников.

10 июня Пугачёв вступил в Красноуфимск, затем попытался взять Кунгур, но, встретив ожесточённое сопротивление, повернул на запад, где после трёхдневного боя взял городок Осу. После взятия Осы войско Пугачёва перебралось на правый берег Камы, 22 июня взяв Рождественский завод, 24 июня — Воткинский завод, 27 июня — Ижевский завод.

После захвата предместья и основной части Казани 12 июля, Пугачёв освободил из тюрьмы Казанской секретной комиссии 415 человек, включая пленных восставших и членов их семей. Среди них он обнаружил свою семью — первую жену Софью и троих детей: Трофима, Аграфену и Христину. Семья Пугачёва была доставлена в Казань 17 марта 1774 года и содержалась под надзором секретной комиссии в тюремном помещении. До их пленения под Чёрным Яром семья оставалась с войском, живя в отдельной палатке. Пугачёв объяснил своим соратникам, что это жена друга его, донского казака Емельяна Иваныча, которого он защищал. Среди освобождённых также был игумен Филарет, подозреваемый в том, что именно он подал Пугачёву идею принять имя Петра III.

После окончательного поражения у Казани 15 июля, армия восставших переправилась на правый берег Волги. Большая часть башкир отказалась идти дальше за Пугачёвым и под руководством Салавата Юлаева вернулась в район Уфы, где боевые действия продолжались до ноября 1774 года.

Несмотря на то, что число казаков, остававшихся с Пугачёвым на постоянной основе, не превышало 2000 человек, города и деревни Среднего Поволжья в основном торжественно встречали его. Например, 23 июля жители Алатыря встретили его за городом с хлебом и солью, а церковные деятели — с крестами. Пугачёв приказал освободить заключённых колодников, выпустить казённое вино и раздавать соль бесплатно.

24 августа 1774 года И. И. Михельсон разбил мятежников у Чёрного Яра.

Пленение, следствие и казнь

Емельян Пугачёв в тюрьме. Портрет, приложенный к изданию «Истории пугачёвского бунта» А. С. Пушкина, 1834

Маршрут к Узеням и Предательство

После поражения в битве у Солениковой, Пугачёв со своими оставшимися войсками бежал вдоль Волги на юго-восток и к вечеру 25 августа переправился с правого берега на левый, используя один из волжских островов. Затем он повёл отряд на восток, перешёл реку Ахтубу, где устроилось совещание о дальнейших действиях. Пугачёв предложил два варианта: пройти вниз по Волге к Каспийскому морю и затем скрытыми дорогами добраться на Украину к запорожским казакам или в Турцию, подобно некрасовцам; либо отправиться в Башкирию или в Сибирь.

В середине августа Пугачёв не был осведомлён о заговоре, который развивался среди казацких полковников его отряда. Эти полковники, в числе которых были И. А. Творогов, Ф. Ф. Чумаков, И. П. Федулёв и другие яицкие казаки, планировали предать Пугачёва в обмен на помилование от правительства. Они отклонили все предложения Пугачёва и предложили двигаться в сторону Узеней. Отряд начал движение к Узеням по кружной маршруту: сначала вверх по течению Ахтубы, затем левым берегом Волги до Николаевской слободы напротив Камышина, затем на юго-восток к озеру Эльтон, а оттуда на северо-восток к Узеням. 8 сентября они остановились у Большого Узеня, где заговорщики связали Пугачёва, пока остальные казаки отряда находились на расстоянии.

Встреча с Суворовым

После неудачных попыток бегства Пугачёв был доставлен в Яицкий городок 15 сентября, где начались его допросы. Он был допрошен дважды: в первый день и на следующий день после прибытия. Следователь Маврин выяснил у Пугачёва детали его биографии, ход восстания и планы на завершающую часть восстания. Маврин отметил в своём донесении генерал-майору Потёмкину, что Пугачёв проявил большое достоинство и мужество во время допроса. Позднее генерал-поручик Суворов лично допросил самозванца 17 сентября, а на следующий день, 18 сентября, он организовал и возглавил отряд для конвоирования Пугачёва в Симбирск. Для перевозки была изготовлена тесная клетка на двухколёсной арбе, где Пугачёв не мог выпрямиться или расправить тело.

Пушкин описывает встречу Суворова и Пугачёва как любопытное расспросы генерала о военных действиях и намерениях мятежника. Суворову было интересно военное искусство Пугачёва, однако он был назначен конвоиром и вез Пугачёва в Симбирск, где должен был прибыть граф Панин.

«Пугачёв сидел в деревянной клетке на двухколёсной телеге. Сильный отряд, при двух пушках, окружал его. Суворов от него не отлучался. В деревне Мостах (во ста сорока верстах от Самары) случился пожар близ избы, где ночевал Пугачёв. Его высадили из клетки, привязали к телеге вместе с его сыном, резвым и смелым мальчиком, и во всю ночь Суворов сам их караулил»

Когда Суворов вез Пугачёва в Симбирск, у него случайно нашли четыре зашитых червонца «на чёрный день» в нательной одежде. Историк Даниил Лукич Мордовцев, комментируя этот эпизод, отмечает, что Пугачёв отличался редким бескорыстием и не ставил перед собой цели обогащения или корыстных мотивов. Иначе, по словам Мордовцева, если бы у Пугачёва были корыстные намерения, он возил бы с собой сундуки серебра и золота, которое мог бы раздавать другим.

Пугачёв под конвоем. Гравюра XVIII века

Допросы в Симбирске

Пугачёв проявлял двойственность натуры и сентиментальность, иногда равнодушно наблюдая за сценами казни и истребления десятков дворян, но иногда также мог расчувствоваться до слёз. В это время, когда он находился под караулом в Симбирске, он беседовал с академиком Рычковым, чей сын погиб от рук пугачёвцев в Симбирске в прошлом году, и оба они плакали.

В Симбирске Пугачёва был допрошен в течение 2—6 октября командующим карательными войсками генерал-аншеф графом П. И. Паниным и начальником секретных комиссий генерал-майором П. С. Потёмкиным. Во время этих допросов были применены пытки, в результате которых Пугачёв признал себя и своих знакомых раскольников, а также дал сведения о давних планах восстания. Однако позднее эти признания были опровергнуты на следствии в Москве. Даже под пытками Пугачёв не признал, что к восстанию могли быть причастны иностранные государства или кто-либо из заговорщиков-дворян.

Внимание императрицы Екатерины II

26 октября Пугачёва был отправлен из Симбирска в Москву в сопровождении роты пехоты и нескольких пушек. Утром 4 ноября он был доставлен в Москву конвойной командой и помещён в подвале здания Монетного двора у Воскресенских ворот Китай-города. Вместе с Пугачёвым в Москву были доставлены все оставшиеся в живых пленённые участники восстания и все лица, упомянутые им на предыдущих допросах. Следствие вела особая следственная комиссия Тайной экспедиции Сената, главными в составе которой были московский губернатор генерал-аншеф князь Михаил Волконский, обер-секретарь Тайной экспедиции Степан Шешковский и генерал-майор Пётр Потёмкин. Императрица Екатерина II проявляла живой интерес к ходу следствия, указывая направления для допросов. Она также была обеспокоена донесениями о ухудшении здоровья главных подследственных и передавала следователям сообщение о своих опасениях, чтобы никто из важных преступников, включая Пугачёва, не умер из-за изнурения, избегнув заслуженного наказания за свои злодеяния.

«Казнь Емельки Пугачёва в Москве". Литография (1865)

Приговор и казнь Пугачёва

По окончании следствия по делу Пугачёва, манифестом Екатерины II от 19 декабря 1774 года был определён состав суда, включающий 14 сенаторов, 11 «персон первых трёх классов», 4 члена Синода и 6 президентов коллегий. За проведением процесса следил генерал-прокурор Вяземский. Первое заседание суда состоялось 30 декабря в Тронном зале Кремлёвского дворца, где были оглашены и рассмотрены результаты следствия. Утром 31 декабря Пугачёв был доставлен в суд и ответил на заготовленные вопросы о признании своих преступлений, стоя на коленях.

В итоге суд вынес решение: приговорить Пугачёва к четвертованию, голову воткнуть на кол, а части тела разнести по четырём частям города и положить на колёса, а затем сжечь. Вместе с Пугачёвым к четвертованию был приговорён Афанасий Перфильев. Ещё трое человек были приговорены к повешению, а Зарубину — к отсечению головы. Члены духовного звания, хотя и согласились с приговором, воздержались от подписания окончательного текста приговора из-за смертной казни, как неприемлемого для духовных лиц.

Пугачёв и Перфильев были казнены 10 января 1775 года на Болотной площади. По рассказам современников, палачу было дано тайное указание от Екатерины II сократить мучения осуждённых, поэтому сначала были отсечены головы у Пугачёва и Перфильева, а затем уже произведено четвертование тел. На эшафоте Пугачёв крестился на соборы, кланялся на все стороны и прошивал прощения у народа православного за свои грехи. Через несколько минут его отрубленная голова была показана народу на спице, а остальные части тела были разнесены по колесу. Эта казнь Перфильева стала последним официальным четвертованием в России.

После казни Пугачёва все его родственники сменили фамилию на Сычёв, станица Зимовейская переименована в Потёмкинскую. Первую жену Пугачёва Софью Дмитриевну и детей Трофима, Аграфену и Христину, а также вторую жену — Устинью Петровну (Кузнецову) приговорили к содержанию в Кексгольмской крепости.