Рыбаков, Борис Александрович

Материал из «Знание.Вики»
Бори́с Алекса́ндрович Рыбако́в
Файл:Rybakov BA.jpg
Дата рождения 3 июня (21 мая) 1908(1908-05-21)
Место рождения Москва, Российская империя
Дата смерти 27 декабря 2001(2001-12-27) (93 года)
Место смерти Москва
Страна Российская империя, СССР, Российская Федерация
Научная сфера славянская археология, история Древней Руси
Альма-матер МГУ
Учёная степень доктор исторических наук
Учёное звание академик АН СССР, РАН
Награды и премии

Бори́с Алекса́ндрович Рыбако́в (21 мая (3 июня) 1908 года, Москва — 27 декабря 2001 года, там же) — советский и российский археолог, историк, исследователь материальной и духовной культуры восточных славян, преподаватель, автор учебников по истории. Академик РАН (1991; действительный член АН СССР с 1958 года). Герой Социалистического Труда (1978).

Биография

Родился в русской интеллигентной старообрядческой семье[1]. Семья была хорошо обеспеченной. В 1916 г. они переехали в новую квартиру на Большой Андроньевской улице. Из окон квартиры на восьмом этаже был виден Кремль, она была столь просторной, что Борис катался по ней на велосипеде. Сначала Бориса учила мать, в 9 лет его отдали в частную гимназию Лебедева на Таганке. Он проучился полгода в подготовительном классе, затем заболел и перестал её посещать. После Октябрьской революции семью уплотнили. Осенью 1918 г. Борис, наряду с тысячами других московских школьников, был эвакуирован из голодающей Москвы. Борис оказался в детской колонии в 76 км от Набережных Челнов. Осенью 1921 г., когда ситуация со снабжением Москвы продуктами наладилась, мать привезла его обратно в Москву[2]. Борис оказался во многом предоставлен сам себе и уделял мало внимания учёбе в школе, всё свободное время посвящая прогулкам по Москве и обследованию старинных московских построек. Тогда он и ощутил выраженный интерес к истории[1][3][4].

Школу он окончил в 15 лет. В университет в этом возрасте не брали и он устроился на работу, а через 3 года поступил в университет. Он колебался между двумя специальностями — изучением древнерусской литературы и археологией.

Я поступил на археологическое отделение, но ещё (как бы внутренне для себя) оставлял какую-то возможность перехода на литературное отделение в том случае если мне не понравится археология. Однако после первых же раскопок под руководством В. А. Городцова, большого энтузиаста, главы всей тогдашней школы московских археологов, все мои колебания исчезли… Маленькое городище первых веков н. э. на берегу Оки; романтика соприкосновения с подлинными жилищами, отдалёнными от нас почти двумя тысячами лет; возможность держать в руках вещи тех времён, изучать по ним быт древнего посёлка — всё это настолько увлекало, что после этого у меня не было никаких мыслей о переходе на другое отделение и никогда я не раскаивался в том, что избрал своей специальностью археологию, тем более что занятия археологией не помешали мне в дальнейшем заниматься и древнерусской литературой.

— Академик Б. А. Рыбаков отвечает на вопросы журнала «Вопросы истории»

(Однако по словам сына учёного: «отец с детства и, в общем-то, до конца дней своих мечтал заниматься совсем другой областью — он просто бредил Мексикой», но пошёл изучать русскую культуру из-за задетого патриотического чувства, поскольку первые годы после революции «всё, что было связано с именем „русский“ считалось великодержавным шовинизмом»[3].)

Поступив в 1926 г. на историко-этнографический факультет МГУ, Б. А. Рыбаков учился у крупнейшего русского археолога В. А. Городцова и таких историков, как Ю. В. Готье, М. К. Любарский, С. В. Бахрушин. Круг его интересов включал как археологию, так и историю средневековой Руси. Уже в студенческие годы он пишет серьёзные работы, которые вскоре были опубликованы. Это статья «Воинствующие церковники XVI в.» и работа «Радимичи», вышедшая в 1932 г. на белорусском языке[5] (в 1939 г. за защиту этой работы в качестве диссертации учёному была присвоена степень кандидата исторических наук).

После окончания университета, в 1930 г., стал научным сотрудником Александровского окружного музея, где изучал монастырский архив ХVII в. Некоторое время Б. А. Рыбаков работал и в Архиве Октябрьской революции. Далее он должен был отбыть по распределению на работу в музей в какой-то уральский городок. Чтобы этого избежать, он явился в военкомат и попросил о том, чтобы его призвали в армию. Поскольку, как археолог, он разбирался в геодезии и картографии, его определили в учебную батарею Московской пролетарской стрелковой дивизии. Военную службу проходил в 1931 г. курсантом школы артиллерийского полка. (Был командиром взвода конной артиллерийской разведки.[6]) Служба, а затем ежегодные летние офицерские сборы, которые продолжались до начала Великой Отечественной войны, позволили учёному хорошо представить специфику конного боя, что помогло ему впоследствии глубже осмыслить сообщения исторических источников[7].

По возвращении из армии Б. А. Рыбаков работал старшим научным сотрудником Отдела раннего феодализма Государственного исторического музея[8].

В 1942 г. в эвакуации в Ашхабаде Борис Александрович защитил докторскую диссертацию «Ремесло Древней Руси». Она была опубликована в качестве монографии в 1948 г. За эту книгу автор был удостоен Сталинской премии, с её публикацией связано и избрание Б. А. Рыбакова членом-корреспондентом АН СССР[6].

В 1931—1938 и 1943—1948 гг. Б. А. Рыбаков работал в Государственном историческом музее. Свою педагогическую деятельность он начал в 1933 г. в Академии коммунистического воспитания им. Н. К. Крупской, а с 1934 г. — в Московском государственном университете, где в 1943 г. становится профессором, в 1951 г. — деканом, а в 1952—1954 гг. — проректором по гуманитарным наукам. С 1951 по 1963 г. также заведовал в МГУ кафедрой истории СССР периода феодализма. В 1953 г. был избран членом-корреспондентом, а в 1958 г. — действительным членом АН СССР. Состоял членом бюро Отделения истории Президиума АН СССР, работал заместителем академика-секретаря и академиком-секретарём отделения.

Долгое время учёный фактически возглавлял советскую археологию. В Институт археологии Академии наук (в то время Московское отделение Института истории материальной культуры АН СССР) Борис Александрович устроился в 1936 г., с 1951 по 1974 г. заведовал там сектором славяно-русской археологии и более 30 лет (1956—1987) возглавлял это учреждение. Параллельно в 1969—1971 гг. учёный возглавлял Институт истории СССР[9].

С 1951 г. являлся членом КПСС. Был депутатом Краснопресненского райсовета, членом Октябрьского и Черемушкинского райкомов КПСС Москвы[10].

Дружеские отношения связывали Б. А. Рыбакова с историком-китаистом С. Л. Тихвинским, коллегами и выпускниками того же самого факультета Е. И. Крупновым, Д. А. Крайновым, литераторами Константином Симоновым, Корнеем Чуковским, Ираклием Андронниковым, Леонидом Леоновым[11].

Последние месяцы своей жизни учёный провёл в пансионате для престарелых. Скончался он 27 декабря 2001 года. Похоронен в Москве, на Троекуровском кладбище[12].

Научное наследие

Специализацией Б. А. Рыбакова была археология. Он вёл археологические раскопки во Вщиже, Чернигове, Любече, Тмутаракани, Витичеве, Переславле-Залеском, Белгороде-Киевском, Новгороде Малом, Звенигороде-Московском и других древнерусских городах. Широкую известность в научных кругах ему принёс капитальный труд «Ремесло Древней Руси» (1948), который стал явлением в советской историографии. Учёный продемонстрировал, что на Руси были высоко развиты многочисленные ремёсла (до этого уровень развития древнерусского ремесленного производства недооценивался). Эта монография легла в основу дальнейшего, более детализированного изучения археологами ремёсел Древней Руси. Сам автор впоследствии выпустил монографию-альбом «Русское прикладное искусство ХI—ХIII веков» (1971), где более подробно осветил тему ювелирного мастерства.

Но научные интересы Б. А. Рыбакова были много шире. Он живо интересовался всеми сторонами жизни Древней Руси. В книге «Русские датированные надписи XI—XIV вв.» (1964) он предложил прочтение, датировку и систематизацию всех известных на тот момент надписей на стенах древних зданий, различных предметах быта и т. п. поверхностях. К каждой надписи им были даны комментарии.

Ещё одним давним научным увлечением учёного была картография и историческая география. Оно воплотилось в трудах «Русские карты Московии» (1974) и «Геродотова Скифия» (1979). На основе сопоставления письменных свидетельств, фольклорных и археологических данных он предложил свою трактовку этногеографической карты Скифии.

Кроме того, учёный посвятил ряд своих трудов истории русского летописания и былинному эпосу («Древняя Русь. Сказания, былины, летописи», 1969). Предметом его особенного внимания стало «Слово о полку Игореве», что вылилось в создание таких работ, как: «Слово о полку Игореве и его современники» (1971) и «Русские летописцы и автор „Слова о полку Игореве“» (1972). Личность автора этого произведения живо интересовала учёного и он высказал предположение, что им является образованный боярин и дипломат Петр Бориславич — летописец князя Изяслава Мстиславича. Обоснованию этой гипотезы он посвятил монографию «Пётр Бориславич. В поисках автора „Слова о полку Игореве“» (1991).

Исследования в области славянского язычества

Первые публикации (тезисы докладов) о славянском язычестве среди научных работ учёного появились уже в начале 1960-х годов. Б. А. Рыбаков продолжал изучение этой тематики на продолжении десятилетий, что в итоге вылилось в издание двух объёмных монографий — «Язычество древних славян» (1981) и «Язычество Древней Руси» (1987). В этих книгах славянское язычество выступает в качестве высокоразвитой религии: «Греческое христианство застало в 980-е годы на Руси не простое деревенское знахарство, а значительно развитую языческую культуру со своей мифологией, пантеоном главных божеств, жрецами и, по всей вероятности, со своим языческим летописанием 912—980 гг.»[13].

В качестве важнейшего божества автору видится бог Род, упоминаемый в некоторых древнерусских источниках. Учёный с полным доверием отнёсся к периодизации славянского язычества, предложенной автором древнерусского сочинения «Слово об идолах», повторив её в своих трудах. Согласно этой схеме, изначальными славянскими верованиями было почитание упырей и берегинь, далее им на смену пришло почитание Рода и рожаниц, а затем этот культ был оттеснён культом Перуна, который стал покровителем княжеской дружины и главой славянского пантеона.

По мысли исследователя, рожаницы (богини плодородия) исторически предшествовали Роду и были связаны с матриархатом. Учёный реконструировал имена этих древних богинь — Лада и Леля. По его мнению, культ этих богинь оказался очень устойчивым (его отголоски он находил в исторических источниках XVII века, а также фольклоре и вышивке вплоть до конца XIX века) и пережил культ Рода, который, как предполагал Б. А. Рыбаков, был известен славянам также под именем Сварога, Стрибога и, возможно, Дыя. Дажьбога учёный считал богом солнца, а Хорса — божеством солнечного диска («прибогом» при Дажьбоге). Макошь (Мокошь) представлялась учёному богиней земного плодородия, подательницей богатого урожая. Семаргла академик считал второстепенным божеством, покровителем семян, ростков и корней растений, имевшим облик «собакоптицы» (по мысли учёного, позднее Семаргл был известен как Переплут, этот образ сближался им также с Ярилой).

Подобная реконструкция славянской мифологии сильно отличалась от реконструкций, предложенных другими советскими учёными — филологом Б. А. Успенским, лингвистами В. В. Ивановым и В. Н. Топоровым.

По словам сына учёного, Б. А. Рыбаков считал необходимым написание третьего, завершающего тома о славянском язычестве, который должен был быть посвящён язычеству в современной жизни. При этом он не считал себя достаточно подготовленным для его написания и хотел бы, чтобы он был создан другим автором, однако не видел никого, способного написать этот труд[14].

Мировоззрение

Несмотря на своё старообрядческое происхождение и интерес к истории религии, Б. А. Рыбаков не был религиозен и стоял на материалистических позициях. Он вспоминал, что хотя его отец был директором старообрядческого института, родители не были религиозны, в гостиной у них даже не было икон. А когда Бориса отдали в гимназию, его мать настояла на том, чтобы, воспользовавшись тем предлогом, что он из семьи старообрядцев, Борис не посещал уроки Закона Божьего[15]. Тем не менее, по воспоминаниям сына учёного, Б. А. Рыбаков прекрасно разбирался в особенностях православного вероучения и с интересом слушал рассказы друзей своего сына о восточном мистицизме, хотя и относился к ним скептически[16][17].

Б. А. Рыбаков был членом КПСС. По утверждению его сына, учёный критично относился к личности Сталина, к Ленину относился с уважением[3][17]. По словам доктора исторических наук Н. С. Борисова, бывшего аспирантом, а затем и коллегой Б. А. Рыбакова: «Рыбакову — как и людям его поколенья — был свойственен исторический оптимизм, порождённый победой советского народа в Великой Отечественной войне. Он был патриотом России в самом чистом и высоком смысле этого слова. Распад СССР он воспринял как национальную трагедию и тяжело переживал мрачную реальность 90-х годов»[18].

Семья

Отец учёного — Александр Рыбаков (1884—1977), был членом старообрядческой общины, директором Старообрядческого богословского учительского института. Родители Бориса развелись, когда он был ещё ребёнком, воспитывала сына мать[19]. В одном из интервью Б. А. Рыбаков говорил, что оба родителя окончили историко-филологический факультет МГУ[1]. Но в более подробном рассказе о себе[15] он уточнил, что отец окончил исторический факультет МГУ (учился у Ключевского, Любарского, Виппера, Петрушевского), а мать училась в немецком пансионе, а затем окончила филологический факультет Высших женских курсов Герье. Владела немецким и французским языками. Происходила из купеческого рода Блохиных, живших в Немецкой слободе.

Дед по матери имел свечное производство. Дед по отцу был богатым коломенским крестьянином-старообрядцем. Его жена происходила из касимовских татар, крещённых в XVI в.[15]

Жена — Зоя Георгиевна Андронникова, также из старообрядческой семьи, ведущей своё происхождение от «обрусевших ещё с XVIII в. грузин», работала в исторической библиотеке, летом сопровождала мужа в археологических экспедициях[19][20][21].

Сын — Ростислав Рыбаков (1938—2019), российский индолог, доктор исторических наук, директор Института востоковедения РАН в 1994—2009 годах. У Р. Б. Рыбакова родилось две дочери (они не связали свои жизни с наукой), остались внуки и правнуки[22].

Награды и звания

Дважды научные работы Б. А. Рыбакова удостаивались Сталинской премии (1949 г. — за научные исследования по истории русской культуры, обобщённые в научном труде «Ремесло древней Руси», 1952 г. — за двухтомный научный труд «История культуры древней Руси» (в составе авторского коллектива)), один раз — Ленинской премии (1976 г. — за цикл работ по истории русской культуры X—XVI веков 1963—1974 гг.). Он награждён двумя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, орденом Трудового Красного Знамени, орденом «Знак Почёта», а также орденом «Рыцарский крест» ПНР и медалями Чехословацкой и Словацкой академий наук. В 1978 г. учёному было присвоено звание Героя Социалистического Труда[23].

Оценки научной деятельности

В период пика научной и административной карьеры Б. А. Рыбакова его труды удостаивались по большей части высоких оценок коллег, но с конца 1980-х годов стали всё чаще выходить работы, скептически оценивавшие различные аспекты его исследовательской деятельности. На круглом столе, состоявшемся в редакции журнала «Вопросы истории» в январе 1988 года, критические замечания в адрес научного наследия Б. А. Рыбакова высказали такие учёные, как И. Я. Фроянов, А. П. Новосельцев, В. Д. Назаров[24]. К настоящему моменту накопилось много критических высказываний в адрес учёного, большинство из которых относятся к его концепции славянского язычества. Критики отмечают непрофессиональное, слишком вольное обращение Б. А. Рыбакова с лингвистическими данными[25][26], излишнее доверие своей интуиции и воображению при реконструкции археологических объектов (в частности, «языческих святилищ»), небрежность, поспешность при проведении археологических раскопок и их фиксации[27][28], настойчивое, но в методологическом отношении недостаточно аргументированное стремление видеть в фольклорных сюжетах отражение подлинных исторических событий[29]. В ряде случаев конкретная критика отсутствует, некоторые учёные, как, например, археолог А. А. Формозов, выражают в целом скептическое отношение к книгам Б. А. Рыбакова о язычестве, отмечая их недостаточную научную строгость[30].

Не нашла широкого научного признания гипотеза Б. А. Рыбакова о культе бога Рода[31].

Примером наивных исторических трактовок Б. А. Рыбаковым фольклорных сюжетов часто служит высказанная им догадка, согласно которой бой сказочного героя с Чудом-Юдом на Калиновом мосту является отражением в народных преданиях воспоминаний об охоте палеолитических охотников на мамонтов. Историк В. Я. Петрухин называет её анекдотичной[32]. Однако такому ярому критику Б. А. Рыбакова как Л. С. Клейн подобная глубина народной памяти не казалась невероятной, он лишь считал её недостаточно аргументированной[33]. «Несомненной удачей» Л. С. Клейн считал и гипотезу Б. А. Рыбакова о двух богинях — Ладе и её дочери Лели (Ляли)[34], которая, однако, не прижилась в науке. Таким образом, научное наследие Б. А. Рыбакова во многом остаётся предметом дискуссий, а его концепция славянского язычества нуждается в подробном критическом изучении.

Сегодня научную репутацию учёного портят упрощённые либо вовсе неверные трактовки и пересказы его взглядов. Так, К. М. Королёв приводит пример, как в статье, опубликованной в журнале «Искусство», её автор приписывает Б. А. Рыбакову никогда не высказывавшееся им мнение, согласно которому Кот-Баюн — это ипостась бога Велеса[35].

Влияние на массовое историческое сознание

Массовому читателю академик Б. А. Рыбаков известен своими трудами в области славянского язычества, которые, в отличие от других его монографий, многократно переиздавались. Учитывая, что новые издания выходили уже после распада СССР и после того, как академик лишился своих высоких административных постов, эта востребованность его книг объясняется их популярностью среди читателей.

Но миллионы советских граждан, а затем и россиян знакомились с созданной Б. А. Рыбаковым концепцией славянского язычества уже начиная со школы, так как она отразилась в учебниках истории, созданных при его участии, а также в учебниках некоторых других авторов (например, в учебнике «История России с древнейших времен до конца XVII века» А. Н. Сахарова и В. И. Буганова)[36].

Отражение этой концепции можно найти и в художественной литературе — например, в повести Г. Осетрова «Гибель волхва». Там верховным богом выступает Род, в числе других богов упоминаются также Лада, Леля и Переплут[37].

Идеи Б. А. Рыбакова повлияли и на советский кинематограф. Как отмечает А. А. Бесков: «В книге археолога было вскользь упомянуто об обычае добывания „живого“ огня трением, который зафиксирован этнографами у разных народов, в том числе и у славян. В качестве иллюстрации того, как это делалось, был приведен рисунок, на котором группа людей вращает вертикально закреплённое бревно; подпись: „реконструкция по данным А. Н. Лявданского. 1928 г.“. Эта картинка успела превратиться в настоящий киноштамп, послужив моделью для съемки эпизодов добывания славянами-язычниками „живого“ огня в целом ряде советских картин. При этом оказались невостребованными другие иллюстрации того же процесса, приводившиеся Д. К. Зелениным и зафиксировавшие живую этнографическую традицию»[38]. А. А. Бесков отметил также, что это представление о добывании «живого огня» тиражируется и сегодня (например, этот способ использовался для разжигания огня на фестивале «Сказочная Купала» в Псковской области в 2019 г.).

Взгляды Б. А. Рыбакова повлияли на становление русского неоязычества[39][40]. По словам сына учёного, представители неоязыческой среды пытались наладить сотрудничество с исследователем, но он относился к этим попыткам сближения без интереса. Этим попыткам мешало и неприятие Б. А. Рыбаковым популярной в неоязыческой среде «Влесовой книги», которую он однозначно считал фальсифицированным источником[16].

Основные научные труды

За несколько десятилетий активной научной деятельности Б. А. Рыбаков опубликовал большое количество монографий, статей и рецензий в различных изданиях, он является автором разделов школьных и вузовских учебников. Здесь представлен перечень наиболее крупных его работ.

  • Радзiмiчы // Працы сэкцыi археолёгii. — Менск, 1932. — Т. 3. — С. 81-151.
  • Ремесло древней Руси. — М.: Изд-во АН СССР, 1948. — 792 с.
  • Образование древнерусского государства. — М.: Изд-во АН СССР, 1955. — 89 с.
  • Древняя Русь. Сказания, былины, летописи. — М. Изд-во АН СССР, 1963. — 361 с.
  • Первые века русской истории. — М.: Наука, 1964. — 240 с.
  • «Слово о полку Игореве» и его современники. — М.: Наука, 1971. — 293 с.
  • Русское прикладное искусство Х-ХIII веков: альбом. — Л.: Аврора, 1971. — 427 с.
  • Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве». — М.: Наука, 1972. — 519 с.
  • Русские карты Московии ХV-начала ХVI века. — М. Наука, 1974. — 111 с.
  • Геродотова Скифия. Историко-географический анализ. М.: Наука, 1979. — 247 с.
  • Язычество древних славян. — М.: Наука, 1981. — 607 с. (2-е изд. — М.: Наука, 1994. — 606 с.) Издавалась также другими издательствами (М.: Рус. слово, 1997. — 821 с.; М: София, Гелиос, 2002. Изд. 2-е, испр. — 592 с.)
  • Киевская Русь и русские княжества ХII-ХIII вв. — М.: Наука, 1982. — 591 с. (2-е изд., доп. — М.: Наука, 1993. — 591 с.)
  • Из истории культуры древней Руси: исследования и заметки. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. — 240 с.
  • Язычество Древней Руси. — М.: Наука, 1987. — 782 с. (М.: Гелиос, Киев: София, 2001. 2-е изд., испр. — 739 с.; М.: Академ. проект, 2013. — 805 с.; М.: Академ. проект, 2014. 2-е изд. — 805 с.; М.: Академ. проект, 2015. 3-е изд. — 805 с.)
  • Стригольники. Русские гуманисты ХIV столетия — М.: Наука, 1993. — 334 с.

Литература

Примечания

  1. ↑ 1,0 1,1 1,2 Академик Б. А. Рыбаков отвечает на вопросы журнала «Вопросы истории», 1968, с. 117.
  2. ↑ К 90-летию академика Б. А. Рыбакова, 1999, с. 399—402.
  3. ↑ 3,0 3,1 3,2 Бесков А. Интервью с Р. Б. Рыбаковым, 2016, с. 79.
  4. ↑ К 90-летию академика Б. А. Рыбакова, 1999, с. 399—401.
  5. ↑ Чернецов А. В. Крупный учёный, неповторимая личность..., 2008, с. 539.
  6. ↑ 6,0 6,1 Чернецов А. В. Крупный учёный, неповторимая личность..., 2008, с. 540.
  7. ↑ К 90-летию академика Б. А. Рыбакова, 1999, с. 398.
  8. ↑ Семёнова С. В. Рыбаков Борис Александрович. Институт научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН. Дата обращения: 27 января 2023.
  9. ↑ Чернецов А. В. Крупный учёный, неповторимая личность..., 2008, с. 538.
  10. ↑ Семёнова С. В. Рыбаков Борис Александрович. Институт научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН. Дата обращения: 27 января 2023.
  11. ↑ Рыбаков Р. Б. Сын об отце, 2008, с. 545, 547.
  12. ↑ Могила Б. А. Рыбакова на Троекуровском кладбище. Дата обращения: 27 января 2023.
  13. ↑ Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси. — М.: Наука, 1987. — С. 5.
  14. ↑ Бесков А. Интервью с Р. Б. Рыбаковым, 2016, с. 80.
  15. ↑ 15,0 15,1 15,2 К 90-летию академика Б. А. Рыбакова, 1999, с. 400.
  16. ↑ 16,0 16,1 Бесков А. Интервью с Р. Б. Рыбаковым, 2016, с. 81.
  17. ↑ 17,0 17,1 Рыбаков Р. Б. Сын об отце, 2008, с. 545.
  18. ↑ Борис Александрович Рыбаков (1908—2001)
  19. ↑ 19,0 19,1 Бесков А. Интервью с Р. Б. Рыбаковым, 2016, с. 78—79.
  20. ↑ Чернецов А. В. Крупный учёный, неповторимая личность..., 2008, с. 542.
  21. ↑ Рыбаков Р. Б. Сын об отце, 2008, с. 545—546.
  22. ↑ Бесков А. Интервью с Р. Б. Рыбаковым, 2016, с. 84.
  23. ↑ Семёнова С. В. Рыбаков Борис Александрович. Институт научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН. Дата обращения: 27 января 2023.
  24. ↑ «Круглый стол»: историческая наука в условиях перестройки // Вопросы истории : журнал. — 1988. — № 3. — С. 3—57.
  25. ↑ Клейн Л. С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. — СПб.: Евразия, 2004. — С. 88—94.
  26. ↑ Петрухин В. Я. Русь в IX—X веках. От призвания варягов до выбора веры. — 2-е изд., испр. и доп.. — М.: Форум : Неолит, 2014. — С. 95.
  27. ↑ Чубур А. А. Из истории археологии Брянской области. Вщижский перекрёсток: от Карамзина до Шинакова // Проблемы сохранения культурного наследия: материалы международного семинара (8 декабря 2011 года). — Брянск, 2012. — С. 160—168.
  28. ↑ Станкевич И. Л. Записки археолога. — Ярославль: Яросл. гос. ун-т им. П. Г. Демидова, 2000. — С. 18. — ISBN 5-8397-0100-9.
  29. ↑ Путилов Б. Н. Концепция, с которой нельзя согласиться // Вопросы литературы. — 1962. — № 11. — С. 98—111.
  30. ↑ Формозов А. А. Человек и наука: Из записей археолога. — М.: Знак, 2005. — С. 105. — ISBN 5-9551-0059-8.
  31. ↑ Петрухин В. Я. Русь в IX—X веках. От призвания варягов до выбора веры. — 2-е изд., испр. и доп.. — М.: Форум : Неолит, 2014. — С. 256—257.
  32. ↑ Петрухин В. Я. Русь в IX—X веках. От призвания варягов до выбора веры. — 2-е изд., испр. и доп.. — М.: Форум : Неолит, 2014. — С. 18.
  33. ↑ Клейн Л. С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. — СПб.: Евразия, 2004. — С. 79—80.
  34. ↑ Клейн Л. С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. — СПб.: Евразия, 2004. — С. 94.
  35. ↑ Королев К. Кот Баюн и квазифольклорная составляющая современной массовой культуры // Антропологический форум. 2018. № 39. С. 72-73.
  36. ↑ Бесков А. А. Проблема освещения темы восточнославянского язычества в школьном курсе истории // Преподавание истории в школе. 2014. № 8. С. 9-15.
  37. ↑ Бесков А. А. Язычество восточных славян перед лицом современности. — СПб. : ДМИТРИЙ БУЛАНИН, 2018. — С. 112.
  38. ↑ Бесков А. А. Мифология, вооружённая лопатой, или Возможна ли археология сверхъестественного? // Stratum plus. 2022. № 5. С. 356.
  39. ↑ Шнирельман В. А. Арийский миф в современном мире / Российская академия наук, Институт этнологии и антропологии имени Н. Н. Миклухо-Маклая. — М.: Новое литературное обозрение, 2015. — С. 191.
  40. ↑ Петрухин В. Я. Русь в IX—X веках. От призвания варягов до выбора веры. — 2-е изд., испр. и доп.. — М.: Форум : Неолит, 2014. — С. 256.
Источник — https://znanierussia.ru/articles/index.php?title=Рыбаков,_Борис_Александрович&oldid=9114