Сеятель (скульптура, Шадр)

Иван Дмитриевич Шадр

Сеятель. 1922 год

Бронза. Высота 150 см

Третьяковская галерея, Москва

«Сеятель» — скульптура, выполненная И. Д. Ивановым (Шадром) в 1922 году. Это один из серии так называемых «денежных мужиков»: фигур рабочего, крестьянина, красноармейца и сеятеля (гипс, 1922, Русский музей; бронзовые отливки — в Третьяковской галерее), созданных по заказу Гознака для воспроизведения на банкнотах.

История создания

В 1922 году скульптор Иван Дмитриевич Шадр начал работу над заказом Гознака. Выбор пал на И. Д. Шадра. так как он был выходцем из народа и имел своё видение предмета, отличное от классических восприятий художников Госзнака. А также художники Госзнака были перегружены работой. При разработке новых советских банкнот и почтовых марок необходимо было учитывать как политическое, так и художественно-воспитательное значение. Первый путь — создание декоративно стилизованных, идеализированных образов в духе приспособления нового сюжета к старым геральдическим традициям. От этого Иван Дмитриевич сразу же отказался, выбрав другой путь — реалистическое изображение типичных образов людей из народа, что вполне соответствовало потребности нового строя в реалистическом искусстве.

Шадр предложил Гознаку создать серию моделей крупного размера, выполненных в скульптуре. Его предложение приняли. Теперь нужно было найти типически обобщённые образы. Шадр искал образы на заводах и в казармах. Здесь он нашёл образы для скульптур кузнеца-молотобойца и красноармейца. Крестьянские образы он нашёл в Шадринском уезде д. Прыговой (Колгановой). Там же он и создал свою скульптуру «Сеятель». Работал он всё лето до поздней осени.

Александр Зеленский. Плакат Папиросы Смычка. Ленинградский Государственный Табачный трест. Л., Ленинградский Гублит № 9980, литография Ленинград-табтреста, конец 1920-х гг. Размер: 62,5 х 44 см

В 1924 году в обращение вышел новый билет Государственного банка СССР достоинством три червонца с изображением «шадровского» сеятеля, выполненного металлографской печатью. Это была первая послереволюционная купюра с портретным изображением, сделанным таким способом. Скульптура сеятеля была сфотографирована с разных ракурсов. С одной из фотографий художник И. И. Дубасов сделал рисунок, который гравёр П. С. Ксидиас награвировал на стали. Банкнота вышла в обращение и сохраняла платёжную силу до денежной реформы 1947 года. Кроме червонцев, изображение сеятеля, выполненное типографским способом, появилось на облигациях Второго внутреннего краткосрочного государственного хлебного займа 1923 года, крестьянских выигрышных займов 1924, 1925 и 1927 годов. Портреты шадринских крестьян публиковались повсюду, даже на обложке дешёвых папирос «Смычка».

Золотой червонец, 1923 год

В октябре 1922 года советским правительством было принято решение об эмиссии золотых червонцев в виде монет. Вначале предполагалось выпустить несколько типов, отличных друг от друга по рисунку лицевой стороны. Один тип должен был отразить рабочую тематику — мастера у станка, второй — крестьянина на фоне фабричного города. Но был выбран один сюжет. На лицевой стороне её было помещено изображение крестьянина-сеятеля с лукошком на фоне фабричного города. На гербовой — герб РСФСР и лозунг «Пролетарии всех стран соединяйтесь!». Автором проекта монеты стал главный медальер монетного двора А. Васютинский. Моделью для рисунка лицевой стороны ему послужила скульптура И. Иванова (Шадра) «Сеятель». «Золотой сеятель», датированный 1923 годом, стал первой металлической монетой Советской России. Его характеристики (900-я проба и вес 8,6 гр.) были идентичны царской монете в 10 рублей. Большая часть тиража была использована за рубежом, и монет этого типа в стране осталось чрезвычайно мало. Сегодня он считается большой нумизматической редкостью.

Популярность «Золотого сеятеля» среди нумизматов подвигла Государственный Банк СССР на выпуск золотых новоделов, которые предназначались для продажи за границей. Для пробы в 1975 году отчеканили 250 тысяч монет. Затем в 1976 году их выпустили уже 1 миллион, в 1977 году — 2 миллиона. Но спросом они у нумизматов не пользовались.

Натурщик

Прообразом «Сеятеля» стал крестьянин Киприян Кириллович Авдеев. Первоначально Шадр хотел взять в модели первого сеятеля округи, 68-летнего старика, но затем отказался, и в качестве натурщика выбрал достаточно молодого мужчину, высокого, стройного, широкоплечего, с худощавым лицом и с широко поставленными глазами.

У других или лицо неподходяще, или руки не такие, а у меня тютелька в тютельку. Дело было перед самым покосом. Жара несусветная. Я стою голый среди ограды на особой подставке. Рука па отлёте затекает, а пошевелить ею нельзя. Пот градом, а он, Иванов, значит, вокруг меня танцует, и оттуда зайдёт, и отсюда подойдёт. А то заставит меня насыпать в лукошко песку и ходить — язви его! — вдоль ограды: рассеивать, значит. Народ, бывало, соберется, глазеет. Пострадай, кричит, Киприан. А я молчу, знаю, что им завидно.К. Авдеев

Киприян Кириллович за свою работу выдвинул несколько требований: Первое — освободить его от всех налогов и сборов, второе — разрешить ему и его братьям беспошлинно торговать, если им вдруг захочется. И третье — взять дочку на воспитание в Москву за государственный счёт. Ну, и кроме экономических требований было ещё одно важнейшее политическое. Чтобы на законодательном уровне народу запретили плевать на деньги с его изображением. Так как, на деньги с царскими портретами крестьяне после революции плевали при любом удобном случае. Уже после окончания работы над скульптурой он несколько раз приезжал в Шадринск к Ивановым, узнать, когда выполнят то, что ему обещали.

Из воспоминаний жителя д. Кокориной А. М. Матвеева, записанных в 1973 году, мы можем узнать дальнейшую судьбу Киприяна Кирилловича, после его участия в исполнении скульптуры.

А. В. Матвеев писал: «Сам Куприян, хотя и был малограмотен, имел приятную наружность, статен, красив лицом. Имел хорошее хозяйство. Пара рабочих лошадей, одна выездная лошадь. Приличный дом, кирпичную кладовую. Одним словом, крепкое середняцкое хозяйство. Машин никогда не имел. Батраков никогда не держал. В результате всего скульптор Шадр изваял бюст сеятеля. Бюст этот Шадр увёз с собой в Москву. … Привезли новые деньги — червонцы с изображением Куприяна. Много было в ту пору разговоров по нашим сёлам. Люди говорили: „Наш Куприян, как царь, на деньгах отпечатан“. В 1929 году — с началом коллективизации — Куприян вступил в колхоз. Обобществил из своего хозяйства всё, что подлежало обобществлению, и стал со старшей дочерью Анной работать в колхозе. Через некоторое время его постигло несчастье — дом сгорел. С превеликим трудом он построил себе небольшой пятистенничек и продолжал работать в колхозе. Позднее по каким-то причинам, установить это я не мог, его семью исключили из колхоза. Кой-что из хозяйства реквизировали, взяли только кирпичную кладовую. Тогда Куприян взял справки об исключении из колхоза и уехал в город Свердловск. Там устроился работать на каком-то заводе. Семья осталась жить в деревне. Прошло ещё два года. Некоторых колхозников в зимнюю пору отпускали на отходничество — на стройки промышленности, а некоторых в обязательном порядке посылали. В те годы такое было. Так вот, наши колхозники, приехавшие на стройки в Свердловск. При получении первой зарплаты, им попали купюры в три червонца с изображением Куприяна. Они стали рассказывать, что человек этот наш. Им в начале, конечно, не поверили. Однако колхозники упорствовали: „Человек этот здесь, на заводе работает“,- говорили они. Когда эти разговоры дошли до большого начальства, Куприяна пригласили на беседу, где и убедились, что это действительно он. Вскоре чьим-то ходатайством семья Куприяна была восстановлена в колхозе. Его об этом известили письмом. Получив эту весть, Куприян засобирался домой. В начале его с завода вообще не отпускали. Затем уговаривали остаться. Но он был извечный хлебороб, и его тянуло к земле. Вернувшись домой, Куприян вновь стал работать в колхозе. Позднее, где-то в конце тридцатых годов, его семью опять исключили из колхоза. На сей раз отобрали и пятистенничек. Семью поселили в маленькую избушку. Не изба крестьянская, а именно избушка. Тогда Куприян устроился работать в местное лесничество. Рубить дрова для государства. Здесь одно время он зашиб ногу, заболел и вскоре скончался. Дочери остались одни. Тогда кто-то из людей стал говорить, что домик ваш отобран незаконно. Написали им заявление. Старшая из дочерей Анна поехала в город. На её заявление наложили резолюцию, чтобы домик немедленно возвратили. Домик им возвратили. Но где-то в 1945—1946 годах стали говорить, что дом стоит не на месте. Здесь колхозные склады. Убирайте дом куда хотите. В 1946 году дом этот они продали в наше село заведующему нашей начальной школы. А он в нашем селе купил им избу. Сюда они переехали жить. Здесь повыходили замуж. Обзавелись семьями, и теперь проживают здесь. Одна живёт напротив меня, а другая через дом. Бюст Куприяна — сеятеля, изваянный скульптором Шадром, находится в городе Шадринске в музее. Очевидно, его перевезла сюда сестра покойного Шадра уже после его кончины».

Описание скульптуры

Шадр изумительно точно нашёл решение поясной фигуры, лаконичный и широкий жест придаёт фигуре экспрессивность, ощущается богатырский разворот фигуры. Но, стремясь обычно к достоверному изображению деталей, на сей раз он несколько отступает от натуры. Как правило, лучшие сеятели разбрасывали семена двумя руками. «Сеятель» Шадра разбрасывает семена одной правой рукой, левая же рука придерживает лукошко с семенами. Скульптор считал, что обе сеющие руки внесли бы ненужную суетливость в движение фигуры. Но фигура человека, согнувшаяся под тяжестью своей ноши, с раскинутыми руками создавала бы впечатление тяжёлого, кабального труда. «Сеятель» Шадра подобен былинному богатырю, рука его, по выражению скульптора, «не рука — лопата и грабли». Он смотрит торжественно и гордо — его трудом жив род людской.

С одной стороны — это глубоко реалистическая фигура, с другой же — вовсе не простой сеятель, а целый символ всего сеющего крестьянства, священнодействующего при этом важном акте своей работы, бодро и уверенно шагающего по пашне, с полным сознанием, что им, сеятелем, жив род людской.В.П. Бирюков

Стремлением показать мужественную красоту не сомневающегося в себе и в своём завтра человека продиктован художественный язык «Сеятеля». Шадр внимательно прислушивался к кипящим в Москве спорам о форме. Одни требовали академической точности воспроизведения человеческого тела — холодного, чёткого, бесстрастного. Другие, напротив, считали, что новое время невозможно без новых изобразительных средств: «Форма человеческого тела не может отныне служить художникам формой; форма должна быть изобретена заново». И то и другое казалось Шадру ненужными крайностями. В теоретический спор он вступать не отваживался, но для себя метод работы выбрал. Не существует и не может существовать отвлечённого художественного языка, выражающего дух эпохи, считал он. Поэтому прежде всего надо найти соответствующую эпохе тему. Важную, значительную. Обратиться к её коренным явлениям, к её героям. Такими героями были для него в Омске Маркс и Карл Либкнехт. Такими героями стали крестьянин и сеятель. В эти дни Шадр увлекается чтением русских былин, пробует сам писать стихи былинным размером, пересыпает письма такими выражениями, как «гой еси ты добрый молодец», «исполать тебе, красна девица». Одним из его любимых героев становится Микула Селянинович.

Именно на Микулу Селяниновича и похож сеятель. Не кабальным — вольным трудом связан он с землёй, матерью всего живого и сущего. Взмахи его руки — апофеоз свободы и силы. Да и весь его образ построен по тому же принципу, по которому строили образы богатырей народные сказители. Шадр усилил каждую мышцу сеятеля, преувеличил её, насытил напряжением. Он не стремился показать сложность характера Киприана, раскрыть его психологию, создать портрет-биографию. Авдеев для него — типаж, на основании черт которого он воплощает свои понятия о красоте и силе.

«Самое важное для художника — отразить духовную сущность эпохи», — говорил Шадр. Эту задачу он и решает в работах для Гознака. Это и придаёт «Рабочему», «Красноармейцу», «Крестьянину» и «Сеятелю» подлинную монументальность.