Леонтьев, Константин Николаевич

Эта статья входит в число готовых статей
Материал из «Знание.Вики»
Константин Николаевич Леонтьев
Дата рождения 13 (25) января 1831(1831-01-25)
Дата смерти 12 (24) ноября 1891(1891-11-24) (60 лет)
Альма-матер Московский университет (1854)
Язык(и) произведений русский
Направление русская философия
Период философия XIX века
Основные интересы философия истории, философская антропология, религия, метафизика, политология, культурология
Значительные идеи триединый процесс, византизм
Оказавшие влияние Данилевский, Григорьев
Испытавшие влияние Бердяев, Розанов

Константи́н Никола́евич Лео́нтьев — русский врач, дипломат; мыслитель религиозно-консервативного направления; философ, писатель, публицист, литературный критик, социолог. Представитель поздней волны славянофилов. Его философия была сосредоточена на идее культурного разнообразия и иерархической структуры общества.

В конце жизни принял монашеский постриг с именем Климент.

Биография

В юности Леонтьев получил хорошее домашнее образование, изучал иностранные языки и литературу. В 1850 году поступил на медицинский факультет Московского университета, но вскоре перешёл на факультет восточных языков, а затем — на факультет правоведения. Однако ни одна из этих специальностей не привлекла его, и он решил посвятить себя литературной деятельности.

Первые произведения Леонтьева были посвящены историческим событиям и личностям. Он писал о Древней Греции, Византии, России. В своих работах он стремился показать историческую закономерность и неизбежность развития событий.

В 1863 году Леонтьев опубликовал свой первый роман «Подлипки», который был посвящён жизни русской интеллигенции. Роман вызвал неоднозначную реакцию критиков, но в целом был оценён положительно. В последующие годы Леонтьев продолжал писать романы, повести и рассказы, которые также пользовались успехом у читателей.

В 1870-х годах Леонтьев начал интересоваться религиозными вопросами и философией. Он изучал труды Платона, Аристотеля, Канта, Гегеля, Шопенгауэра и других философов. На основе своих исследований он разработал собственную философскую систему, которая получила название «византизм».

В своих работах Леонтьев критиковал западную цивилизацию за её материализм, индивидуализм и рационализм. Он считал, что западная цивилизация ведёт человечество к гибели, и предлагал вернуться к традиционным ценностям и религиозным основам.

В последние годы жизни Леонтьев страдал от болезней и бедности. Он пытался зарабатывать на жизнь литературным трудом, но его произведения не пользовались успехом у издателей. Умер Леонтьев в Москве, где и был похоронен на Новодевичьем кладбище.

Философия К. Н. Леонтьева

Философское наследие Леонтьева оказало значительное влияние на развитие русской религиозной философии. Его идеи были развиты и продолжены такими мыслителями, как Бердяев, Булгаков, Флоренский и другие.

Антропологические воззрения

Культурное разнообразие и иерархическая структура общества: Леонтьев считал, что разнообразие культур и их иерархическая структура являются естественными и необходимыми для сохранения жизни и развития общества. Он выступал против идеи равенства всех культур и считал, что каждая культура имеет своё место в иерархии.

Красота и гармония в культуре: Леонтьев считал, что красота и гармония являются важными элементами культуры. Он утверждал, что красота и гармония достигаются через иерархию, дисциплину и строгость.

Консерватизм и стабильность: Леонтьев выступал за сохранение традиций и стабильности в обществе. Он считал, что изменения должны происходить постепенно и не должны нарушать иерархическую структуру общества.

Религия и духовность: Леонтьев был религиозным человеком и считал, что религия является важным элементом культуры. Он утверждал, что религия помогает людям находить смысл жизни и преодолевать трудности.

Критика либерализма: Леонтьев критиковал либерализм за его стремление к равенству и свободе. Он считал, что либерализм приводит к разрушению иерархии и культурных традиций.

Эволюция и деградация: Леонтьев считал, что общество проходит через периоды эволюции и деградации. Он утверждал, что периоды деградации характеризуются утратой культурных традиций и снижением уровня жизни.

Идея «цветущей сложности»: Леонтьев выдвинул идею «цветущей сложности», которая предполагает, что общество достигает своего расцвета, когда в нём существует множество разнообразных элементов, находящихся в иерархических отношениях.

Отношение к прогрессу: Леонтьев относился к идее прогресса скептически. Он считал, что прогресс может привести к деградации общества, если он не сопровождается сохранением культурных традиций и иерархической структуры.

Отношение к государству: Леонтьев считал, что государство является важным элементом сохранения культурных традиций и иерархической структуры общества. Он выступал за сильную государственную власть.

Отношение к национальному вопросу: Леонтьев выступал за сохранение национальных традиций и культуры. Он считал, что каждая нация имеет своё место в иерархии и должна сохранять свою самобытность.

Критика

Изыскания К. Н. Леонтьева были подвергнуты критике со стороны многих выдающихся русских философов и деятелей Церкви.

Известная работа Константина Николаевича «Наши новые христиане», посвящённая Пушкинской речи Ф. М. Достоевского, была разобрана В. С. Соловьёвым в статье «Три речи в память Достоевского».

Оттенок сантиментальности мог быть в стиле у автора «Бедных людей», но во всяком случае гуманизм Достоевского не был тою отвлеченною моралью, которую обличает г. Леонтьев, ибо свои лучшие упования для человека Достоевский основывал на действительной вере в Христа и Церковь, а не на вере в отвлеченный разум или в то безбожное и бесноватое человечество...

<...>

Если он и был моралистом, как его называет г. Леонтьев, то его мораль была не автономическая (самозаконная), а христианская, основанная на религиозном обращении и возрождении человека. А собирательный разум человечества с его попытками нового вавилонского столпотворения не только отвергался Достоевским, но и служил для него предметом остроумных насмешек, и не только в последнее время его жизни, но и раньше. Пусть г. Леонтьев перечтет хоть «Записки из подполья».

Первая монография, посвященная целиком Леонтьеву — это книга K. H. Аггеева «Христианство и его отношение к благоустроению земной жизни» (Киев, 1909), защищённая как диссертация магистра богословия где делались выводы о «ветхозаветной» философии Леонтьева. Один из важных пунктов заключения гласит:

Как автор своей религиозной системы – К. Н. Леонтьев не вышел за пределы естественного, и только частью ветхозаветного, религиозного мировоззрения и остался чуждым христианству.

о. Павел Флоренский в книге «Столп и утверждение Истины» писал о нём:

У Леонтьева Бог есть геометрический центр системы, почти абстракция, но – нисколько не Живое Единящее Начало; тут же Он – Ens realissimum. Поэтому, в безблагодатном жизнепонимании Леонтьева личность механически складывается из разного рода слоев бытия, а, согласно жизнепониманию автора этой книги, личность, при помощи благодати Божией, жизненно и органически усваивает себе все слои бытия. Все прекрасно в личности, когда она обращена к Богу, и все безобразно, когда она отвращена от Бога. И, тогда как у Леонтьева красота почти отождествляется с геенной, с небытием, со смертью, в этой книге красота есть Красота и понимается как Жизнь, как Творчество, как Реальность.

прот. С. Н. Булгаков в эссе «Победитель — побеждённый» пишет:

Кто хочет узнать подлинного Леонтьева, должен пережить чары и отраву его беллетристики и через нее увидеть автора. Для того не покажется измышлением самобичевания, если Леонтьев говорит о себе как об «эстете-пантеисте, весьма вдобавок развращенном, сладострастном донельзя, до утонченности, с истинно сатанинской фантазией» (IX, 13), что подтверждается и биографическими данными361. По темпераменту, чуждому притом всякой истеричности, по смелости, доходящей до дерзости, Леонтьев, этот вдохновенный проповедник реакции, есть самый независимый и свободный русский писатель, притом принадлежащий к числу самых передовых умов в Европе, наряду, например, с Фр. Ницше. События сделали ныне для каждого ясным, в какой мере он был историческим буревестником, зловещим и страшным. Он не только увидел на лице Европы признаки тления, но он и сам есть живой симптом надвинувшейся духовной катастрофы: явление Леонтьева уже было одним из ранних ее знамений.

Прот. Георгий Флоровский в книге «Пути русского богословия» говорит:

Леонтьев весь был в страхе. Он был странно уверен, что от радости люди забываются и забывают о Боге. Потому и не любил он, чтобы кто радовался. Он точно не знал и не понимал, что можно радоваться о Господе. Он не знал, что «любовь изгоняет страх», — нет, он и не хотел, чтобы любовь изгнала страх...

Совсем неверно считать Конст. Леонтьева представителем и выразителем подлинного и основного предания Православной Церкви, даже хотя бы только одной восточной аскетики. Леонтьев только драпировался в аскетику. Как удачно определил снова Розанов: «ревущая встреча эллинского эстетизма с монашескими словами о строгом загробном идеале». Аскетика, то были для Леонтьева именно заговорные слова, которыми он заговаривал свой испуг. И в эстетизме Леонтьева чувствуются скорее западные, латинские мотивы (его удачно сравнивают с Леоном Блуа). Для Леонтьева очень характерно, что с «Теократией» Влад. Соловьева он готов был и хотел бы согласиться, очень хотел бы себя открыто объявить его учеником, и к католичеству его влекло; но известный реферат Соловьева «об упадке средневекового мировоззрения» привел Леонтьева в подлинное неистовство, как соглашательство с «демократическим прогрессом»... У Леонтьева была религиозная тема жизни, но вовсе не было религиозного мировоззрения. Он и не хотел его иметь. Леонтьев тревожился только о том, чтобы его языческий натурализм не был ему вменен или поставлен в вину и в грех. Странным образом, у этого притязаемого «византийца» была совсем протестантская проблематика спасения, почти без остатка вмещавшаяся в идею вменения или, скорее, невменения. Как уйти от кары или возмездия за грех?..

Леонтьев не верил в преображение мира, и верить не хотел. Он именно любовался этим непреображенным миром, этим разгулом первородных страстей и стихий, и не хотел расставаться с этой двусмысленной, языческой и нечистой, красотой. Но от замысла религиозного искусства он в испуге отшатывался. Бога надо чтить там, вверху...

Выдающийся церковный деятель митрополит Антоний (Храповицкий) отмечает ложность убеждений Леонтьева в свете христианской этики и указывает на близость взглядов философа декадансу:

Проблема всей антирелигиозной культуры есть благо, но благо, в смысле наслаждения при безразличии его морального содержания: мораль берется лишь как условие сего наслаждения, но не как цель. Этот нравственный этерономистический эвдемонизм сближает последователей независимой культуры с религиозно – сословными консерваторами псевдо-аскетического направления, вроде Елагина, Леонтьева и т. п., любивших говорить о страхе, но не о любви. И с каким неудовольствием последние помогают ближним ради страха загробного воздаяния, с таким же огорчением, даже с пессимистическим отчаянием говорит Гартмановская этика о сострадании, как единственном средстве избавиться от скорби жизни, и предостерегает от половых страстей в виду избежания дальнейших мук бытия. Тут нет восторженной похвалы ангелоподобной чистоте истинного девства, ни восхваления братолюбию, как самому святому чувству, приобщающему нас Богу и вечности: нет, эти философы оплакивают жизнь именно потому, что она карает похотливую страстность и эгоистическую самозамкнутость: свой высший нравственный идеал они представляют лишь, как лучший из худых исходов оплакиваемой бессмыслицы бытия. Им бы хотелось Магометова рая и вечного Кабана, но они знают, что смерть неизбежна, а потому научают заранее убить в себе жизнь, но не через кровопускание в ванне наподобие древних римлян, а через физическое сострадание бедным.

В письме философу Н. А. Бердяеву архипастырь говорит:

Если наше духовенство, высшее и рядовое, исполнено злобной ненависти к революционерам, если оно отказалось от всяких попыток действовать на них убеждением, если оно настолько изверилось в людей, что признает силу только за принудительными мероприятиями и смертными казнями, то, конечно, такому духовенству я прежде всего посоветовал бы оставить апостольское служение<...> Я не думаю так ни о русском Синоде, ни о русском духовенстве. Однако если встречаю среди него лиц, которые относятся к жизни и к людям по воззрениям упомянутого вами писателя Леонтьева, то я крепко негодую. С леонтьевскими принципами я вел полемику еще в 1893 году и сужу о них и об их выразителях гораздо строже, чем вы. Леонтьев, Катков, Победоносцев и значительная часть членов «Русского собрания» и главарей «Союза русского народа» очень резко различаются от другой части этих учреждений и от первых славянофилов, также от Достоевского и Рачинского.

Среди современных российских философов видный критик идей К. Н. Леонтьева — А. С. Ципко. Он отмечает опасность идей Леонтьева из-за их удобства для оправдания массовых репрессий и т. п. явлений:

Интересно, что точно так, как Константин Леонтьев оправдывал зверства российского крепостничества ссылкой на его государственнические результаты, так и Геннадий Зюганов оправдывает самогеноцид эпохи социалистического строительства. Хотите "великой России", говорил Константин Леонтьев, но тогда и принимайте русское крепостничество, российское неравенство. Хотите сталинскую индустриализацию, хотите победу над фашистской Германией, говорит Геннадий Зюганов, тогда принимайте как должное и "красный террор" и репрессии 30-х.

[1] Также

Не надо лукавить. Константин Леонтьев показал, что отстранение от Запада – это отказ и от ценностей христианства, лежащих в основе западной культуры, и от ценностей гуманизма, от убеждения, что каждый из нас как дитя Божье имеет право на свое личное счастье, личный достаток, свой успех, что он ни в коем случае не может быть средством. Что бы ни говорили сегодня борцы с западной цивилизацией, но именно то, что человек не может быть средством, лежит в основе русской культуры – Пушкина, Достоевского, Толстого. Как писал Николай Бердяев, в «злобной проповеди насилия и изуверства» Леонтьева было что-то от болезни души. Аскетическое христианство Леонтьева было, по сути, отрицанием христианской идеи любви к ближнему. Но я хочу понять, что стоит за изуверством наших нынешних проповедников русской чистоты, которые, как Александр Проханов, считают, что горе и страдания, пустой желудок и неблагополучие являются «посещением Божьим». Да, Константин Леонтьев не скрывал, что его враг – гуманизм. Он говорил, что суть жизни в страданиях, а «гуманность просто хочет стереть с лица земли эти полезные нам обиды, разорения и горести». И именно по этой причине Леонтьев до конца жизни сожалел, что Александр II увел русских крестьян «от обид помещика», даровал им свободу, «лишил радости смирения перед несправедливой и жестокой властью».

[2]

Известный русский учёный и писатель Олег Платонов в книге «Покушение на русское царство» (М.: «Родная страна», 2013. — 416 с.) пишет (стр. 183) следующее:

В работах К.Леонтьева чувствуются западные, латинские мотивы, его тянет к католичеству, он близок к идее Соловьева о мировой теократии. В национальном смысле Леонтьев был далек от русского Православия, так как не верил в идею преображения мира, христианство было для него религией конца. К. Леонтьев сводит религиозно‑культурные корни России к некоему упрощенному византизму, которые, по его мнению, – Царь плюс Церковь.

Известно, что довольно критично оценивал философские труды Леонтьева В. С. Соловьёв.

Библиография

Первым его напечатанным произведением стала повесть «Благодарность» (в рукописи — «Немцы»), появившаяся в «Московских ведомостях» (1854. — № 6—10) за подписью «***».

Сборник «Восток, Россия и Славянство» выдержал, за период 1912—2007 годов, 21 издание на трёх иностранных языках. Собрание сочинений К. Н. Леонтьева за период 1912—1975 годов издавалось на трёх иностранных языках девять раз. Полное собрание сочинений и писем К. Н. Леонтьева в 12 томах было начато в 2000 году издательством «Владимир Даль» (Санкт-Петербург).

Примечания

  1. ↑ Александр Ципко: Куда может привести Россию неославянофильство — Российская газета. Дата обращения: 8 ноября 2024.
  2. ↑ Россия никак не может избавиться от идеала народного страдания / Идеи и люди / Независимая газета. Дата обращения: 8 ноября 2024.

Литература

Источник — https://znanierussia.ru/articles/index.php?title=Леонтьев,_Константин_Николаевич&oldid=1548494