Ростовщичество
Ростовщи́чество — практика предоставления денег в долг (в рост) под проценты. В современном контексте термин часто применяется к выдаче займов под необоснованно высокие проценты по сравнению с обычной рыночной практикой. Ростовщичество играло значительную роль в экономической истории, вызывая споры в религиозных, этических и правовых аспектах общества.
История[править]
Ростовщичество известно с древнейших времён, предшествуя появлению денег. Первоначально ссуды выдавались и возвращались в натуральной форме, например, зерном или скотом. Концепция «роста» ссуды могла возникнуть из практики возврата животных, взятых во временное пользование, с естественным приростом веса или приплодом.
В Древней Греции ростовщичество было распространённым явлением. Аристотель в трактате «Политика» (335-322 до н. э.) критиковал взимание процентов как противоестественное явление, считая основным назначением денег меновую торговлю. Философ противопоставлял экономику хрематистике, к которой относил ростовщичество, отражая взгляды класса рабовладельцев.
Ростовщический кредит характеризовал ранние формы кредитно-денежных отношений, обслуживая непроизводительные расходы феодальной знати, мелких ремесленников и крестьян. В начале XIV века в европейской экономической мысли появилось различие между законным ссудным процентом и чрезмерным («лихвой»).
В Древней Руси и позднее в Российской империи ростовщичество считалось аморальным и законодательно преследовалось при превышении определённой процентной ставки. Основанием служили представления о «справедливом» росте богатства через труд в земледелии или промышленном производстве, в противовес «обманному» росту денег без труда ростовщика.
Несмотря на общественное порицание, православные монастыри, архиерейские дома и приходские церкви занимались кредитованием под залог земли и ювелирных изделий. Они взимали проценты, включая сложные, и отдавали в рост хлеб. Это создавало противоречие между официальной позицией церкви и её практической деятельностью.
В Европе ростовщичество оставалось широко распространённым до появления промышленного кредита и банков. Этот переход ознаменовал новую эру в финансовых отношениях, где кредитование стало более институционализированным и регулируемым[1].
Научные оценки[править]
В академических кругах интерпретация понятия «ростовщичество» отличается многогранностью и отсутствием единого мнения. Исследователи зачастую прибегают к расплывчатым дефинициям, характеризуя процентные ставки как «чрезмерные», «необоснованно высокие» или «противозаконные». Некоторые учёные придерживаются радикальной позиции, классифицируя любую форму процентного кредитования как ростовщическую практику.
Экономисты выдвигают гипотезу о том, что ростовщичество способствует росту необеспеченной денежной массы. Эта концепция предполагает, что процентное кредитование стимулирует инфляционные процессы, поскольку стоимость заёмных средств интегрируется в цену товара, увеличивая её. Законодательные меры по лимитированию процентных ставок интерпретируются как механизм защиты экономически уязвимых групп населения путём ограничения свободы договора.
Мюррей Ротбард, американский экономист и приверженец идей свободного рынка, выступал с критикой законодательных ограничений кредитования. Он полагал, что подобные меры, как и другие формы государственного регулирования рыночных отношений, влекут за собой негативные последствия. По мнению Ротбарда, лимитирование процентных ставок провоцирует дефицит кредитных ресурсов, а запрет на определённые финансовые операции стимулирует развитие теневого рынка и удорожание нелегальных услуг.
Сергей Владимирович Лукин, доктор экономических наук, исследуя экономическую систему Древнего Рима, обнаружил отсутствие прямой корреляции между уровнем ссудного процента и инфляцией. Несмотря на значительные ростовщические ставки (30-50 % годовых), инфляционные процессы в тот исторический период были минимальны или отсутствовали, что обусловливало незначительную разницу между номинальным и реальным ростовщическим процентом[2].
Владимир Константинович Бурлачков, также доктор экономических наук, выдвигает тезис о зависимости максимального уровня процентной ставки от показателей рентабельности. Согласно его концепции, не процентная ставка определяет ценообразование, а рентабельность устанавливает верхнюю границу процентной ставки.
Ряд исследователей акцентирует внимание на этическом аспекте ростовщичества, указывая на асимметрию рисков между заёмщиком и кредитором. Заёмщик не всегда способен с точностью прогнозировать эффективность использования заёмных средств, тогда как кредитор обеспечивает себе гарантию возврата кредита и процентов посредством залогового механизма.
Ольга Печоник, кандидат экономических наук, выдвигает гипотезу о том, что превышение процентными ставками среднего уровня рентабельности в реальном секторе экономики провоцирует экономические дисбалансы и обостряет социальное неравенство.
Законодательное регулирование в разных странах[править]
Законодательство Российской Федерации не содержит официального определения термина «ростовщичество» и не оперирует им в правовом поле. Тем не менее, Гражданский кодекс РФ в пункте 5 статьи 809 вводит понятие «ростовщических процентов», характеризуя их как ставки, превышающие в два и более раза обычно применяемые в аналогичных обстоятельствах. При выявлении таких случаев судебные органы наделены полномочиями редуцировать процентную ставку до уровня, соответствующего рыночным условиям при сопоставимых обстоятельствах.
Нормативно-правовая база Канады устанавливает предельно допустимую процентную ставку по займам на уровне 60 % годовых. Данное ограничение зафиксировано в Уголовном кодексе страны, что подчёркивает серьёзность подхода к регулированию кредитных отношений.
Правовая система Японии демонстрирует более гибкий подход к регулированию процентных ставок. Гражданское законодательство страны предусматривает дифференцированные максимальные ставки в диапазоне от 15 % до 20 % годовых, варьирующиеся в зависимости от объёма займа. Примечательно, что для крупных сумм устанавливается более низкий верхний предел ставки. Нарушение этих нормативов, выражающееся во взимании процентов свыше 20 % годовых, влечёт за собой уголовную ответственность. Стоит отметить, что ранее максимальная ставка достигала 29,2 %, однако в 2010 году произошло её снижение до текущего уровня.
В Соединённых Штатах Америки регулирование ростовщичества осуществляется на уровне отдельных штатов. Каждый субъект федерации обладает автономией в формировании собственной законодательной базы, определяющей предельно допустимые процентные ставки. Превышение установленного лимита квалифицируется как ростовщичество и рассматривается в качестве противоправного деяния. Эти нормативные акты чётко регламентируют максимальный уровень легальных процентных ставок, в рамках которых могут осуществляться кредитные операции[3].
Ростовщичество и религия[править]
Теологическая литература, критикующая практику взимания процентов на капитал, может быть классифицирована на два основных направления. Первое течение концентрируется на моральном осуждении процентного кредитования, апеллируя к авторитетным источникам и религиозным догматам. Второе направление базируется на концепциях естественного права и предлагает рациональную аргументацию против легитимности ростовщических практик.
Ойген фон Бём-Баверк, видный представитель австрийской экономической школы, систематизировал четыре ключевых аргумента, выдвигаемых христианскими теологами в оппозицию к процентному кредитованию. Среди них особое место занимает позиция епископа Коваррубиаса, постулировавшего, что денежные средства не обладают свойством самовоспроизводства, а следовательно, взимание дополнительной платы сверх изначально предоставленной суммы противоречит принципам справедливости[4].
Фома Аквинский, один из столпов средневековой философии, развивал идею о том, что акт передачи имущества во временное пользование подразумевает также передачу права распоряжения этим имуществом. Исходя из этой логики, он считал неправомерным требование двойного возмещения — возврата эквивалентной вещи и дополнительной платы за её использование, рассматривая это как форму неоправданного обогащения.
В христианстве[править]
Христианство в отношении ростовщичества во многом опирается на идеи Ветхого Завета. Ростовщичество и долговое рабство не запрещаются полностью, а предлагается их ограничить и регламентировать. Например, согласно Книге Левит, отданная за долги земля должна вернуться владельцу в юбилейный (пятидесятый) год.
В Новом Завете нет прямого запрета на взимание процентов. Однако некоторые богословы, включая Бём-Баверка, усматривали такой запрет в Евангелии от Луки: «Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твоё не требуй назад» и «И если взаймы даёте тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность?» Тем не менее, эти фразы скорее говорят об отказе от требования назад всего одолженного имущества, а не о запрете процентов.
Иоанн Златоуст, почитаемый как вселенский учитель церкви, резко выступал против ростовщичества. Он считал, что «ничего нет постыднее и жестокосерднее, как брать рост здесь на земле». Святитель отмечал, что ростовщик обогащается за счёт чужих бедствий, превращая несчастье другого в свою прибыль.
Василий Великий, другой Отец Церкви, также осуждал ростовщичество. Он сравнивал ростовщиков с «бесами», «производящими падучую болезнь», которые «по лунным кругообращениям нападают на бедных». Василий Великий подчёркивал, что «худая уплата» ждёт как ростовщика, так и должника, но если должника ждёт «ущерб в деньгах», то ростовщик «вредит самой душе»[5].
Христианская церковь в Средние века предпринимала попытки запретить ростовщичество. На Вьеннском соборе в 1311 году папа Климент V угрожал отлучением от церкви правителям, которые законодательно разрешали ссудный процент или не отменяли уже существующие постановления в течение трёх месяцев. Однако полностью отказаться от ссудного процента не удавалось.
Несмотря на официальное осуждение, некоторые христианские институты, включая православные монастыри, архиерейские дома и приходские церкви, занимались кредитованием под залог земли и ювелирных изделий. Они взимали проценты, в том числе сложные, что создавало противоречие между официальной позицией церкви и её практической деятельностью.
В исламе[править]
Ростовщичество в исламе, известное как риба, строго запрещено. Коран однозначно осуждает эту практику: «Аллах дозволил торговлю и запретил лихоимство». Запрет основан на принципе социальной справедливости и предотвращения эксплуатации.
В исламском банкинге используются альтернативные финансовые инструменты, соответствующие шариату. Мудараба и мушарака — формы партнёрства, где прибыль и убытки разделяются между банком и клиентом. Мурабаха представляет собой форму торгового финансирования, где банк приобретает товар для клиента и перепродаёт его с наценкой.
Некоторые исламские страны, такие как Иран и Пакистан, законодательно запретили ростовщичество. В других странах исламские финансовые институты сосуществуют с традиционными банками, предлагая шариат-совместимые продукты[6].
В иудаизме[править]
Иудаизм запрещает взимание процентов с евреев и неевреев, живущих среди евреев. Тора гласит: «Если дашь деньги взаймы бедному из народа Моего, то не притесняй его и не налагай на него роста» (Исход 22:25). Аналогичный запрет содержится в книге Левит: «Если брат твой обеднеет и придёт в упадок у тебя, то поддержи его, пришлец ли он, или поселенец, чтоб он жил с тобою; не бери от него роста и прибыли» (Левит 25:35, 36).
Однако для чужеземцев-иноверцев таких ограничений нет. Второзаконие разрешает: «с иноземца взыскивай, а что будет твоё у брата твоего, прости» (Второзаконие 15:3). Более того, Тора предписывает: «ты будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы; и господствовать будешь над многими народами, а они над тобою не будут господствовать» (Второзаконие 15:6).
Таким образом, по закону Торы, иудей может давать в рост чужеземцу-иноверцу, и наоборот. Это различие в отношении к единоверцам и иноверцам сыграло значительную роль в истории еврейских общин в диаспоре, часто приводя к конфликтам с местным населением[7].
Ростовщичество в искусстве[править]
Образ ростовщика в искусстве часто несёт отрицательную коннотацию. Типичный портрет — немолодой алчный человек, одержимый стяжательством. Это отражение общественного отношения к ростовщичеству на протяжении веков.
В литературе ростовщики часто изображаются как отрицательные персонажи. В повести Гоголя «Портрет» ростовщик представлен как дьявольская фигура. Достоевский в романе «Преступление и наказание» характеризует старуху-процентщицу через призму ничтожности и паразитического существования.
Пушкин в стихотворении «И дале мы пошли — и страх обнял меня...» (1832) описывает ад, где ростовщика поджаривает бесёнок[8]. Поэт объясняет смысл этой казни:
«Одно стяжание имев всегда в предмете,
Жир должников своих сосал сей злой старик
И их безжалостно крутил на вашем свете».
Данте Алигьери в «Божественной комедии» помещает ростовщиков на границе седьмого круга ада. Они изображены с висящими на шеях кошельками, гербы на которых указывают на известных современников поэта, занимавшихся ростовщичеством.
В живописи образ ростовщика также часто несёт негативную окраску. Картина Рембрандта «Притча о богаче» изображает ростовщика, погружённого в подсчёт своих богатств, как символ жадности и бездуховности.
Однако некоторые произведения представляют более сложный взгляд на ростовщиков. В повести «Гобсек» Оноре де Бальзака главный герой-ростовщик предстаёт не только алчным стяжателем, но и тонким знатоком человеческой натуры. Автор характеризует его как двойственную личность: «В нём живут два существа: скряга и философ, подлое существо и возвышенное».
Примечания[править]
- ↑ Тарасевич Л.С., Гальперин В.М., Игнатьев С.М. Лекция 18. Потребительский выбор во времени РАЗДЕЛ 4. Из истории ростовщичества // 50 лекций по микроэкономике. — 2000. Дата обращения: 30 сентября 2024 года..
- ↑ Лукин Сергей Владимирович. НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ХРИСТИАНСКОГО НОРМАТИВНОГО УЧЕНИЯ О ПРОЦЕНТЕ // Проблемы современной экономики (Евразийский международный научно-аналитический журнал). — 2008. — Вып. 28, № 4. Дата обращения: 30 сентября 2024 года..
- ↑ Кредит и кредитный рынок // Финансы и кредит / Под ред. проф. М. В. Романовского и проф. Г. Н. Белоглазовой. — М.: Высшее образование, 2006. — С. 324—325. — 575 с. Дата обращения: 30 сентября 2024 года..
- ↑ Бём-Баверк, Ойген фон. Капитал и процент, 1884—1889. Глава II. Античные философы и канонисты как противники ссудного процента // Избранные труды о ценности, проценте и капитале. — М.: Эксмо, 2009. — С. 279. — 912 с. — (Антология экономической мысли). — 2000 экз. Дата обращения: 30 сентября 2024 года..
- ↑ Лев Дмитриев. Памятники литературы Древней Руси. Конец XV — первая половина XVI века. — Москва: Художественная литература, 1984. — 707 с. — (Памятники литературы Древней Руси). — 50 000 экз. Дата обращения: 30 сентября 2024 года..
- ↑ Кямилев С. Х. и др. Социально-политические представления в Исламе. — М.: Институт востоковедения АН СССР, 1987. — С. 84. — 115 с. Дата обращения: 30 сентября 2024 года..
- ↑ Андрей Приходько, Надежда Драгункина. О ростовщичестве и проценте // История экономических учений. Ответы на экзаменационные вопросы. — Litres, 2015. — 290 с. Дата обращения: 30 сентября 2024 года..
- ↑ Пушкин, Александр Сергеевич. «И дале мы пошли — и страх обнял меня...» // Полное собрание сочинений в десяти томах. — Т. 2. — С. 348. Дата обращения: 30 сентября 2024 года..