Кортизол

Кортизо́л (гидрокортизон) — главный глюкокортикоидный гормон человека, который синтезируется корой надпочечников[1].

Кортизол
Cortisol3.svg
Общие
Систематическое
наименование
4-​прегнен-​11β,17α,21-​триол-​3,20-​дион
Физические свойства
Молярная масса 362.460 г/моль
Классификация
Рег. номер CAS 50-23-7
InChI
ChemSpider
Приведены данные для стандартных условий (25 °C, 100 кПа), если не указано иное.

Этот стероидный гормон регулирует углеводный, белковый и липидный обмен, участвует в поддержании водно-солевого равновесия, оказывает противовоспалительное и иммуносупрессивное действие[1]. Рецепторы к кортизолу присутствуют практически во всех клетках организма[2]. Гормон участвует в формировании суточных циклов сна и бодрствования, а также в адаптации организма к стрессовым воздействиям.

Суточная продукция кортизола у взрослого человека составляет 15–30 мг. Секреция гормона подчиняется выраженному циркадному ритму[1]: максимальная концентрация наблюдается в утренние часы (6:00–8:00), минимальная — в вечернее время (20:00–21:00). При беременности уровень кортизола возрастает из-за повышения концентрации транспортного белка транскортина; к концу беременности содержание гормона может увеличиваться в 2–5 раз[3].

История открытия и химическая структура

В 1930-е годы американский биохимик Эдуард (Эдвард) Келвин Кендалл с коллегами провели масштабное исследование стероидов коры надпочечников[4]. Для выделения соединений учёные переработали около 1,25 миллионов надпочечников крупного рогатого скота. В результате из экстрактов были изолированы восемь соединений, обозначенных буквами от A до H. «Соединение E» получило название кортизон, а «соединение F» — кортизол[5]. Швейцарский химик Тадеуш Рейхштейн независимо от Кендалла выделил кортизон и установил пространственную структуру и конфигурацию этих молекул[6]. В 1950 году Эдвард Келвин Кендалл, Тадеуш Рейхштейн и американский врач-ревматолог Филип Хенч были удостоены Нобелевской премии по физиологии и медицине «за открытия, касающиеся гормонов коры надпочечников, их структуры и биологических эффектов»[7].

Кортизол представляет собой производное холестерина[8] и биогенетически образуется из изопентенилпирофосфата. Молекула содержит три гидроксильные группы и две кетогруппы, одна из которых является α,β-ненасыщенной (еноновой структурой)[6]. Эта химическая структура определяет биологическую активность гормона и его способность взаимодействовать со специфическими рецепторами.

Биосинтез и регуляция секреции

Глюкокортикоиды образуются преимущественно во внутренней пучковой и частично в сетчатой зоне коры надпочечников[8]. Наружная клубочковая зона специализируется на продукции альдостерона[8]. Начальным этапом синтеза служит превращение холестерина в прегненолон с участием белка StAR и цитохрома P450[8]. Далее прегненолон последовательно преобразуется в прогестерон, затем в 17-гидроксипрогестерон при участии 17-стероидгидроксилазы, потом в 11-дезоксикортизол под действием 21-гидроксилазы и, наконец, в кортизол при участии митохондриального фермента 11β-гидроксилазы (CYP11B1)[8].

Дефект 21-гидроксилазы нарушает механизм отрицательной обратной связи по адренокортикотропному гормону и приводит к развитию адреногенитального синдрома[9]. Секрецию кортизола контролирует гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковая ось: кортиколиберин гипоталамуса стимулирует выработку адренокортикотропного гормона гипофизом, который, в свою очередь, усиливает синтез кортизола в надпочечниках. Повышенный уровень кортизола по механизму отрицательной обратной связи подавляет синтез кортиколиберина в гипоталамусе, обеспечивая саморегуляцию системы.

Транспорт и метаболизм

Формула схемы биохимических стадий превращения прегненолона в кортизол
Формула схемы биохимических стадий превращения прегненолона в кортизол

В плазме крови кортизол циркулирует в трёх формах: свободной, связанной с транскортином и связанной с альбумином[10]. Биологически активной является только свободная фракция гормона, которая способна проникать в клетки и взаимодействовать с внутриклеточными рецепторами[11]. Транскортин — специфический α2-глобулин, который синтезируется в печени и обладает высоким сродством к кортизолу[12]. Связывание происходит по стехиометрии «один к одному»[12].

Период полувыведения кортизола из кровотока составляет 80–110 минут. Гормон метаболизируется преимущественно в печени, фильтруется в почечных клубочках и выводится с мочой. При лабораторном анализе сыворотки крови обычно определяют общий кортизол, что может приводить к ошибкам интерпретации при изменении концентрации белков-переносчиков. Определение кортизола в слюне более точно отражает уровень свободной фракции, поскольку транскортин не проходит через гематосаливарный барьер[13].

Физиологическая роль

Кортизол играет центральную роль в адаптации организма к стрессу. При умственной, физической или эмоциональной нагрузке уровень гормона возрастает, обеспечивая экстренную мобилизацию глюкозы и энергии для головного мозга, сердца и других органов[14]. Одновременно кортизол повышает частоту сердечных сокращений и артериальное давление, что улучшает кровоснабжение тканей и органов[15].

Гормон оказывает катаболическое действие на белковый обмен, повышает концентрацию глюкозы в крови, выступая антагонистом инсулина. Кортизол уменьшает образование жиров и усиливает их распад, что может приводить к гиперлипидемии и гиперхолестеринемии. При избыточной секреции проявляется минералокортикоидная активность гормона: происходит задержка натрия в организме с развитием отёков и гипокалиемии[16]. Кортизол потенцирует сосудосуживающее действие других гормонов и увеличивает диурез.

В системе крови кортизол снижает количество эозинофилов и лимфоцитов, одновременно повышая содержание нейтрофилов, эритроцитов и тромбоцитов[16]. Противовоспалительное действие гормона связано со стабилизацией мембран лизосом и подавлением клеточного и гуморального иммунитета[17]. Уровень кортизола изменяется в противофазе с концентрацией мелатонина, что определяет участие гормона в регуляции циклов сна и бодрствования. У людей с вечерним хронотипом («совы») пик секреции смещается к дневному или вечернему времени после фактического пробуждения.

Влияние на ангиогенез и сердечно-сосудистую систему

Кортизол оказывает ингибирующее действие на ангиогенез — процесс образования новых кровеносных сосудов, необходимый для репарации тканей и компенсации ишемии при таких заболеваниях, как ишемическая болезнь сердца и хроническая артериальная недостаточность нижних конечностей. Ангиогенез регулируется гипоксией: при снижении содержания кислорода в тканях гипоксией-индуцируемый фактор 1α (HIF-1) стимулирует рост новых сосудов[18]. Контролируемая HIF-1 выработка фактора роста эндотелия сосудов (VEGF) приводит к аутокринной передаче сигнала, необходимой для ангиогенеза.

При ангиогенезе эндотелиальные клетки инвазируют внеклеточный матрикс и формируют трубчатые структуры[19]. В условиях гипоксии эти процессы стимулируются через HIF-1, который активирует транскрипцию десятков генов. При патологической перестройке миокарда, его гипертрофии и последующей дилатации с развитием сердечной недостаточности ключевую роль играет HIF-1: он стимулирует выработку VEGF, который связывается с рецепторами на поверхности эндотелиальных клеток и активирует сигнальный путь ERK (Ras-ERK и MAPK/ERK), стимулирующий пролиферацию и миграцию эндотелиоцитов[19].

Экспериментальные исследования показали, что даже физиологические уровни глюкокортикоидов подавляют ангиогенез, непосредственно предотвращая формирование сосудистых трубок эндотелиальными клетками[20]. Воздействие кортизола снижает образование межклеточных контактов без ухудшения пролиферации, миграции или жизнеспособности эндотелиальных клеток[20]. В условиях гиперсекреции кортизола VEGF-опосредованный ангиогенез нарушается, что ускоряет дезадаптацию компенсаторных процессов сердечной деятельности и развитие тяжёлой сердечной недостаточности, что ассоциировано с худшим прогнозом у пациентов с гиперкортицизмом любой этиологии.

Роль в репарации тканей

Ожирение ассоциировано с нарушениями репарации тканей и замедленным заживлением ран. У людей с ожирением повышен риск развития венозных язв, кожных инфекций (кандидоз, эритразма, целлюлит, некротизирующий фасциит) и гнойных осложнений после хирургических вмешательств. Клетки эпидермиса секретируют стероидные гормоны, а также гипоталамо-гипофизарные гормоны: проопиомеланокортин, адренокортикотропный гормон, тиреотропный гормон и соматотропный гормон[21].

Экспрессия фермента CYP11B1 особенно высока в базальных и супрабазальных слоях эпидермиса, обладающих наибольшей пролиферативной активностью. Экспрессия CYP11B1 повышается под действием адренокортикотропного гормона и интерлейкина-1, снижается при ингибировании синтеза кортизола метирапоном[22]. Локальная секреция кортизола в ответ на повреждение ткани достигает максимума через 48 часов, затем при переходе раны в стадию пролиферации постепенно снижается к исходному уровню к 96-му часу[22]. К 96-му часу увеличивается экспрессия фермента 11β-гидроксистероиддегидрогеназы типа 2, преобразующего активный кортизол в неактивный кортизон[22]. Добавление метирапона в культуру клеток приводит к повышению экспрессии интерлейкина-1, что подтверждает наличие петли отрицательной обратной связи, регулирующей воспалительный ответ на повреждение ткани.

Глюкокортикоиды действуют через Wnt-сигнальный путь, влияя на клеточный цикл кератиноцитов: ингибируют их пролиферацию и миграцию, индуцируя клеточную дифференцировку[23]. Глюкокортикостероиды также ингибируют действие эпидермального фактора роста (EGF), стимулирующего миграцию и пролиферацию клеток[23]. При гиперкортицизме эти механизмы приводят к нарушению репарации ткани: кератиноциты эпидермиса теряют способность к пролиферации и миграции, что замедляет заживление ран[23].

Нумерация атомов углерода стероидного ядра
Нумерация атомов углерода стероидного ядра

Влияние на костную ткань

При гиперкортицизме кортизол резко снижает плотность костной ткани и увеличивает риск переломов[24]. Механизм развития остеопороза связан с подавлением количества и функциональной активности остеобластов — клеток, ответственных за формирование костной ткани. Кортизол нарушает пролиферацию и дифференцировку остеобластов, индуцируя их апоптоз[25]. Гормон блокирует действие двух ключевых анаболических факторов роста: инсулиноподобного фактора роста 1 (IGF-1) и трансформирующего фактора роста β (TGF-β), которые в норме стимулируют синтез белков костного матрикса и коллагена[26].

Одновременно глюкокортикоиды активируют коллагеназы — матриксные металлопротеиназы, расщепляющие коллаген, являющийся основным компонентом костного матрикса[25]. Блокирование кортизолом пролиферации остеобластов опосредуется транскрипционным фактором C/EBP, а также путём супрессии белка, связывающего инсулиноподобный фактор роста 5 (IGFBP-5). Кортизол подавляет действие факторов роста фибробластов 2 (FGF-2) и тромбоцитарного фактора роста (PDGF), которые ускоряют сращение переломов, а также фактора роста гепатоцитов (HGF), способствующего регенерации тканей. Эти механизмы определяют повышенную хрупкость костей и склонность к патологическим переломам при болезни Кушинга и длительной терапии глюкокортикоидами.

Влияние на память и гиппокамп

Гиппокамп — парная структура медиальной височной доли головного мозга, играющая ключевую роль в формировании долговременной памяти и обработке пространственной информации. Нейроны гиппокампа обладают высокой чувствительностью к глюкокортикоидам благодаря большой плотности рецепторов к кортизолу[27]. При кратковременном стрессе умеренное повышение уровня кортизола улучшает работу гиппокампа, усиливая консолидацию памяти и способность к обучению. Гормон обеспечивает эффективное запоминание эмоционально значимых событий, особенно связанных со стрессовыми ситуациями[28].

Однако хронический стресс и длительное воздействие повышенных концентраций кортизола вызывают патологические изменения в гиппокампе. Избыток глюкокортикоидов индуцирует нейровоспаление через активацию микроглии и высвобождение провоспалительных медиаторов, приводя к гибели нейронов и уменьшению объёма гиппокампа. Нарушается процесс нейрогенеза — образования новых нервных клеток в гиппокампе, что в норме происходит на протяжении всей жизни человека. Длительное воздействие кортизола затрудняет формирование связей между нейронами и ухудшает синаптическую пластичность[29]. Клинически это проявляется нарушениями памяти, трудностями в обучении, снижением концентрации внимания и другими когнитивными расстройствами[29].

Локальный синтез и метаболическая регуляция

Помимо надпочечников, синтез кортизола осуществляется в головном мозге, лёгких, сердце, тимусе, клетках иммунной системы и коже. Ферменты 11β-гидроксистероиддегидрогеназы регулируют локальную концентрацию активного кортизола в тканях. Фермент типа 1 (11β-ГСД-1) регенерирует кортизол из неактивного кортизона, фермент типа 2 (11β-ГСД-2) осуществляет обратную реакцию[30].

При ожирении активность 11β-ГСД-1 повышена в жировой ткани, особенно висцеральной[31]. Гиперэкспрессия 11β-ГСД-1 в жировой ткани ассоциирована с дислипидемией, артериальной гипертензией (через активацию ренин-ангиотензин-альдостероновой системы), инсулинорезистентностью и нарушением углеводного обмена. При этом наблюдается увеличение размеров адипоцитов. Ингибирование 11β-ГСД-1 рассматривается как потенциальная терапевтическая мишень при метаболических нарушениях. Во второй фазе рандомизированного контролируемого исследования селективного ингибитора 11β-ГСД-1 (INCB013739) у пациентов с избыточной массой тела, ожирением и сахарным диабетом 2-го типа отмечено улучшение печёночной и периферической чувствительности к инсулину, снижение глюкозы натощак, общего холестерина, липопротеинов низкой плотности, триглицеридов и артериального давления[32].

Лабораторная диагностика

Для исследования уровня кортизола необходима специальная подготовка пациента. Накануне анализа следует исключить физические нагрузки и употребление алкоголя, за час до взятия крови нужно воздержаться от курения. Кровь обычно берут утром до 10:00 натощак после 8–14-часового ночного голодания; разрешается пить воду[33]. Дополнительные вечерние пробы после 17:00 (не менее чем через 4 часа после еды) могут быть полезны при диагностике синдрома Кушинга[34].

Показаниями к определению уровня кортизола служат остеопороз, мышечная слабость, акне у взрослых, гирсутизм, аномальная пигментация кожи, преждевременное половое развитие, олигоменорея, артериальная гипертензия. Анализ применяется для диагностики болезней Аддисона (хроническая надпочечниковая недостаточность) и Иценко–Кушинга (синдром гиперкортицизма). Для дифференциальной диагностики недостаточности коры надпочечников утром (8:00–10:00) одновременно определяют концентрацию адренокортикотропного гормона и кортизола: при первичной недостаточности кортизол снижен, адренокортикотропный гормон повышен; при вторичной недостаточности адренокортикотропный гормон снижен или находится на нижней границе нормы[33]. Выраженные суточные колебания затрудняют интерпретацию результатов разовых измерений.

Клинические проявления нарушений уровня кортизола

Повышение уровня кортизола выявляется при базофильной аденоме гипофиза, синдроме Иценко–Кушинга, аденоме и раке надпочечника, узелковой гиперплазии надпочечника, эктопическом синдроме продукции кортиколиберина или адренокортикотропного гормона. Высокая концентрация гормона наблюдается при сочетанной форме синдрома поликистозных яичников, гипотиреозе (за счёт снижения катаболизма), гипертиреозе, гипогликемии, ожирении, депрессии, ВИЧ-инфекции у взрослых, циррозе печени (снижение катаболизма), некомпенсированном сахарном диабете. Приём атропина, адренокортикотропного гормона, кортиколиберина, кортизона, синтетических глюкокортикоидов, эстрогенов, глюкагона, инсулина, интерферонов, интерлейкина-6, опиоидов, пероральных контрацептивов, вазопрессина также приводит к повышению содержания кортизола.

Снижение уровня гормона характерно для гипопитуитаризма, болезни Аддисона, врождённой недостаточности коры надпочечников, состояния после приёма глюкокортикоидов, адреногенитального синдрома. При гипотиреозе снижается секреция кортизола, при печёночно-клеточной недостаточности (цирроз, гепатит) нарушается его метаболизм. Резкое снижение массы тела также сопровождается уменьшением концентрации гормона. Длительное лечение барбитуратами, беклометазоном, клонидином, дексаметазоном, дезоксикортикостероном, декстроамфетамином, эфедрином, этомидатом, кетоконазолом, леводопой, сульфатом магния, мидазоламом, метилпреднизолоном, морфином, закисью азота, препаратами лития, триамцинолоном вызывает снижение уровня кортизола.

При гиперкортицизме развивается нарушение толерантности к глюкозе или сахарный диабет за счёт стимуляции глюконеогенеза и формирования инсулинорезистентности[35]. Усиление катаболизма белка ведёт к уменьшению мышечной массы, истончению кожи, остеопорозу[36]. Наблюдается инволюция лимфоидной ткани, перераспределение и изменение морфологического состава жировой ткани. Минералокортикоидная активность кортизола при его избытке вызывает гипернатриемию, гипокалиемию и артериальную гипертензию[37]. В повседневной жизни высокий уровень гормона проявляется набором массы тела или ожирением, распадом мышечной ткани и дряблостью мышц, образованием растяжек на коже, повышением глюкозы крови, нарушениями сна и засыпания, повышением артериального давления, истончением кожи.

Провоцирующими факторами повышения кортизола служат травмы, инфекции, перегрев или переохлаждение, тревога, страх, переживания, большое потребление кофе или энергетических напитков, недосыпание, избыточная масса тела или ожирение, физические перегрузки, злоупотребление алкоголем, курение, умственное переутомление. У пациентов с болезнью Иценко–Кушинга даже спустя 5 лет после достижения ремиссии сохраняются повышенные уровни холестерина, липопротеинов низкой плотности, индекса атерогенности и инсулина, что определяет стойко высокий риск сердечно-сосудистых осложнений[38].

Фармакологическое применение

Гидрокортизон применяется внутрь и внутривенно для иммуносупрессии, наружно в виде мазевых форм при воспалительных дерматозах, интраартикулярно при артритах. При болезни Аддисона препарат назначают как заместительную терапию[33]. При внутривенном введении эффект сильнее, чем при пероральном приёме, из-за метаболизма при «первом прохождении» через печень. Для лечения рассеянных кожных и аллергических проявлений наружные формы оказываются эффективными, например при экземе и крапивнице.

При острой надпочечниковой недостаточности и шоковых состояниях гидрокортизон вводят внутривенно в высоких дозах для быстрого достижения терапевтического эффекта[33]. Мазевые формы содержат меньшую концентрацию действующего вещества и применяются курсами ограниченной продолжительности из-за риска атрофии кожи при длительном использовании[39]. Интраартикулярное введение позволяет достичь высокой локальной концентрации гормона в суставе при ревматоидном артрите и других воспалительных заболеваниях суставов, минимизируя системное воздействие препарата[40].

Литература

  • Либби Уивер. Полезная книга о лишнем и вредном. Как прекратить бороться с собой, понять свой организм и начать питаться правильно. — М.: Альпина Паблишер, 2021. — 270 с. — ISBN 978-5-9614-4031-7.

Примечания

  1. 1,0 1,1 1,2 Эндокринология : национальное руководство / под ред. И. И. Дедова, Г. А. Мельниченко. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ГЭОТАР-Медиа, 2021. — 1112 с. — ISBN 978-5-9704-6054-2.
  2. Тодосенко Н. М., Королева Ю. А., Хазиахматова О. Г. и др. Геномные и негеномные эффекты глюкокортикоидов // Гены & клетки. — 2017. — Т. XII, № 1.
  3. Горбач Т. В., Денисенко С. А., Мартынова С. Н., Гопкалов В. Г. Функциональная биохимия системы мать–плацента–плод. — Харьков: ХНМУ, 2013. — С. 52. — 64 с.
  4. Ingle D. J. Edward C. Kendall: March 8, 1886–May 4, 1972 (англ.) // Biographical Memoirs of the National Academy of Sciences. — 1975. — Vol. 47. — P. 248–291.
  5. Mason H. L., Hoehn W. M., Kendall E. C. Chemical Studies of the Suprarenal Cortex. IV. Structures of Compounds C, D, E, F and G (англ.) // ournal of Biological Chemistry. — 1938. — Vol. 124. — P. 459–474.
  6. 6,0 6,1 Reichstein T. Chemistry of the Adrenal Cortex Hormones (англ.) // Nobel Lecture. — 1950. — P. 291–308.
  7. The Nobel Prize in Physiology or Medicine 1950 (англ.). Nobel Prize Outreach.
  8. 8,0 8,1 8,2 8,3 8,4 Гайсина Л. Р., Сейфуллаева Г. Р., Устинова С. М. Биохимия стероидных гормонов: учебно-методическое пособие. — Казань: Казанский Федеральный университет, 2022. — С. 4–6. — 34 с.
  9. Calabria A. Congenital adrenal hyperplasia due to 21-hydroxylase deficiency (англ.) // MSD Manual.
  10. Thau L., Gandhi J., Sharma S. Physiology, Cortisol (англ.) // StatPearls. — 2023.
  11. Levine A., Zagoory-Sharon O., Feldman R., Lewis J. G., Weller A. Measuring cortisol in human psychobiological studies (англ.) // Physiology & Behavior. — 2007. — Vol. 90. — P. 43–53.
  12. 12,0 12,1 Chan W. L., Carrell R. W., Zhou A., Read R. J. How Changes in Affinity of Corticosteroid-Binding Globulin Modulate Free Cortisol Concentration (англ.) // The Journal of Clinical Endocrinology & Metabolism. — 2013. — Vol. 98, no. 8. — P. 3315–3322.
  13. Gilbert R., Lim E. M. The diagnosis of Cushing's syndrome: an endocrine society clinical practice guideline (англ.) // Clin Biochem Rev. — 2008. — No. 29(3). — P. 103–106. — PMID 19107223.
  14. Sapolsky R. M., Romero L. M., Munck A. U. How do glucocorticoids influence stress responses? Integrating permissive, suppressive, stimulatory, and preparative actions (англ.) // Endocrine Reviews. — 2000. — Vol. 21, no. 1. — P. 55–89.
  15. Yang S., Zhang L. Glucocorticoids and vascular reactivity // Curr Vasc Pharmacol. — 2004. — № 2(1). — P. 1–12. — doi:10.2174/1570161043476483. — PMID 15320828.
  16. 16,0 16,1 Лобанова Е. Г., Чекалина Н. Д. Глюкокортикоиды // Энциклопедия РЛС. — 2021.
  17. Лутан В., Зорькина Т., Гафенку В. и др. Медицинская патофизиология. — Кишинев, 2006. — 219 с.
  18. Джалилова Д. Ш., Макарова О. В. HIF-опосредованные механизмы взаимосвязи устойчивости к гипоксии и опухолевого роста // Биохимия. — 2021. — Т. 86, № 10. — С. 1403–1422.
  19. 19,0 19,1 Шамитова Е. Н., Сымулова И. С., Леванова М. М., Кашеварова Э. А. Механизмы и факторы ангиогенеза // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. — 2019. — № 9. — С. 30–34.
  20. 20,0 20,1 Logie J. J., Ali S., Marshall K. M. Glucocorticoid-mediated inhibition of angiogenic changes in human endothelial cells is not caused by reductions in cell proliferation or migration (англ.) // PLoS One. — 2010. — No. 5(12). — P. e14476. — doi:10.1371/journal.pone.0014476. — PMID 21217824.
  21. Skobowiat C., Dowdy J. C., Sayre R. M., Tuckey R. C., Slominski A. Cutaneous hypothalamic-pituitary-adrenal axis homolog: regulation by ultraviolet radiation (англ.) // American Journal of Physiology — Endocrinology and Metabolism. — 2011. — Vol. 301, no. 3. — P. E484–E493.
  22. 22,0 22,1 22,2 Vukelic S., Stojadinovic O., Pastar I., et al. Cortisol Synthesis in Epidermis Is Induced by IL-1 and Tissue Injury (англ.) // Journal of Biological Chemistry. — 2011. — Vol. 286, no. 12. — P. 10265–10275.
  23. 23,0 23,1 23,2 Lee B., Vouthounis C., Stojadinovic O., Brem H., Im M., Tomic-Canic M. From an enhanceosome to a repressosome: molecular antagonism between glucocorticoids and EGF leads to inhibition of wound healing (англ.) // Journal of Molecular Biology. — 2005. — Vol. 345, no. 5. — P. 1083–1097.
  24. Остеопороз. Клинические рекомендации. Минздрав РФ (2021).
  25. 25,0 25,1 Canalis E., Delany A. M. Mechanisms of glucocorticoid action in bone (англ.) // Annals of the New York Academy of Sciences. — 2002. — Vol. 966. — P. 73–81.
  26. Delany A. M., Durant D., Canalis E. Glucocorticoid suppression of IGF-I transcription in osteoblasts (англ.) // Molecular Endocrinology. — 2001. — Vol. 15. — P. 1781–1789.
  27. Большаков А. П., Третьякова Л. В., Квичанский А. А., Гуляева Н. В. Глюкокортикоиды в нейровоспалении гиппокампа: доктор Джекилл и мистер Хайд // Биохимия. — 2021. — Т. 86, № 2. — С. 186–199.
  28. McGaugh J. L. Making Lasting Memories: Remembering the Significant (англ.) // In the Light of Evolution. — 2013. — Vol. VII.
  29. 29,0 29,1 Lupien S. J., de Leon M. J., de Santi S., et al. Cortisol levels during human aging predict hippocampal atrophy and memory deficits (англ.) // Nature Neuroscience. — 1998. — Vol. 1, no. 1. — P. 69–73.
  30. Tomlinson J. W., Stewart P. M. Cortisol metabolism and the role of 11β-hydroxysteroid dehydrogenase (англ.) // Best Practice & Research Clinical Endocrinology & Metabolism. — 2001. — Vol. 15, no. 1. — P. 61–78.
  31. Lee M.-J., Fried S. K., Mundt S. S., et al. Depot-specific regulation of the conversion of cortisone to cortisol in human adipose tissue (англ.) // Obesity (Silver Spring). — 2008. — Vol. 16, no. 6. — P. 1178–1185.
  32. Rosenstock J., Banarer S., Fonseca V. A., et al. The 11-beta-hydroxysteroid dehydrogenase type 1 inhibitor INCB13739 improves hyperglycemia in patients with type 2 diabetes inadequately controlled by metformin monotherapy (англ.) // Diabetes Care. — 2010. — Vol. 33, no. 7. — P. 1516–1522.
  33. 33,0 33,1 33,2 33,3 Первичная надпочечниковая недостаточность. Клинические рекомендации. Российская Ассоциация Эндокринологов (2025).
  34. Болезнь Иценко–Кушинга. Клинические рекомендации. Российская Ассоциация Эндокринологов / Ассоциация нейрохирургов России (2016).
  35. Андреева, Л. С., Хамнуева Л. Ю., Хантакова Е. А. Синдром гиперкортицизма: этиология, патогенез, диагностика, лечение : учебное пособие. — Иркутск: ИГМУ, 2019. — С. 22. — 52 с.
  36. Тишковский С. В., Никонова Л. В. и др. Гиперкортизолизм: классификация, патогенез, клиника. Диагностика эндогенного гиперкортизолизма // Журнал Гродненского государственного медицинского университета. — 2017. — Т. 15, № 5.
  37. Артемова Е. В. Особенности синтеза, активации и дезактивации глюкокортикоидов. Биологическая роль кортизола в метаболических нарушениях // Ожирение и метаболизм. — 2017. — Т. 4, № 2.
  38. Colao A., Pivonello R., Spiezia S., et al. Persistence of Increased Cardiovascular Risk in Patients with Cushing’s Disease after Five Years of Successful Cure (англ.) // The Journal of Clinical Endocrinology & Metabolism. — 1999. — Vol. 84, no. 8. — P. 2664–2672.
  39. Местные кортикостероиды в дерматологии. РМЖ (1999).
  40. Гидрокортизон (Hydrocortisone). Справочник Видаль (2021).

Ссылки