Послушайте!

Послушайте!
Послушайте!
Жанр	стихотворение
Автор	Владимир Маяковский
Язык оригинала	русский
Дата написания	1913—1914
Дата первой публикации	1914
Издательство	Первый журнал русских футуристов

«Послушайте!» — стихотворение Владимира Маяковского, напечатанное в 1914 году на страницах дебютного номера «Первого журнала русских футуристов». Это произведение, ставшее частью литературного наследия авангарда, подарило миру крылатую фразу: «Если звёзды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?». Публикация в этом знаменательном издании закрепила место стихотворения в истории русской поэзии и внесла неоценимый вклад в формирование футуристического стиля.

Структура и содержание

В монологе, открывающемся прямым обращением к воображаемому собеседнику, Маяковский ставит под сомнение очевидность существования звёзд. Лирический герой, задаваясь вопросом о целесообразности их свечения, представляет образ человека, для которого наличие звезды — не просто эстетическое удовольствие, а жизненно важная необходимость. Этот человек, в отчаянной попытке обрести свет, идёт на крайние меры, «врываясь к богу», вымаливая небесное светило и клянясь в непереносимости существования без него. Круговое построение стихотворения подчёркивает неразрешимость поставленного вопроса, превращая риторический вопрос в категоричное утверждение о неизбежности звёздного сияния. Трёхстрофная структура с перекрёстной рифмовкой (abab), выполненная тоническим стихосложением, усиливается визуально: большинство строк, расчленённых на короткие фрагменты, выстраиваются вертикальными столбцами (исключение составляют лишь вторая и третья строки первой строфы), создавая эффект увеличенного объёма и подчеркивая интенсивность эмоционального напряжения.

Создание и публикация

«Послушайте!» — стихотворение, впервые увидевшее свет в первом номере журнала русских футуристов в 1914 году, — родоначальник крылатой фразы «если звёзды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?». Его история создания окутана некоторой тайной. В мемуарах Софьи Шамардиной запечатлён момент импровизированного рождения стихотворения: на ходу, в извозчичьей пролетке, Маяковский, держа её руку, напевал строки о звёздах, сомневаясь в их «сентиментальности», но всё же решив их записать. Владимир Николаевич Дядичев предлагает более раннюю дату написания — ноябрь - декабрь 1913 года, связывая стихотворение с работой Маяковского над трагедией «Владимир Маяковский». Эта связь прослеживается в общей эмоциональной гамме, где любовь перекликается с космическими масштабами.

Первоначально опубликованное без названия и знаков препинания, с прописными буквами в начале каждой строки, стихотворение подверглось цензурной правке: фраза «торопится к богу, боится, что опоздал» была заменена на «торопится на небо». Этот цензурированный вариант позднее воспроизвёл Давид Бурлюк. Пройдя через различные редакции, включая сборники «Для первого знакомства» (1915, неопубликованный) и «Простое как мычание» (1917), стихотворение обрело окончательный вид и закрепилось в собраниях сочинений поэта.

Музыкальная жизнь «Послушайте!» также богата. Владимир Дашкевич создал вокальный цикл (1977 год), в исполнении Елены Камбуровой. В 1981 году «Мелодия» выпустила виниловый альбом с этим циклом. Ансамбль «Песняры», благодаря композиторскому таланту Владимира Мулявина и Валерия Головко, также включил стихотворение в свою концертную программу «Во весь голос» (1986—1988), с сольной партией Валерия Дайнеко. Так стихотворение «Послушайте!» продолжает жить не только как литературный шедевр, но и как источник вдохновения для музыкальных композиций.

Литературоведческий анализ

Анализ раннего творчества Маяковского, периода, который Татьяна Анатольевна Тернова определяет как неоромантический, выявляет последовательную смысловую арку: лирический герой ищет эмпатии у обыденного мира, сталкиваясь с её отсутствием, и в итоге обращается к самоутверждению. Архитектура произведения подчеркивается не только смысловой линией, но и формальными приёмами. Дробление длинных стихотворных строк на короткие, столбиком, акцентирует внимание не только на рифме, но и на ключевых словах — «послушайте!», «зажигают», «плачет», «клянётся», создавая дополнительные звуковые связи («послушайте» — «жемчужиной», «значит» — «плачет»). Необычный смысловой переход между первой и второй строфами, где фраза из четвёртой строки первой части («И, надрываясь // в метелях полуденной пыли») продолжается в первой строке второй, также работает на эту цель.

Произведение выстроено в стиле живой разговорной речи, с использованием убеждающих аргументов, многочисленных вопросительных и восклицательных знаков, повторов («значит»), и разговорных частиц («ведь»). Именно поэтому финальные строки, хотя и сохраняющие вопросительную форму, на деле представляют собой утверждение. Интимно-доверительный тон стихотворения, пронизанный надеждой, лишен характерного для более позднего Маяковского намеренного пафоса. В. Н. Дядичев указывает, что для лирического героя звезда символизирует смысл существования, подтверждая присутствие любви и добра в мире. Этот смысл достигается через самопожертвование, но не для себя, а для любимого человека, к которому обращены заключительные вопросы: «…теперь тебе ничего? Не страшно?». Интересная интерпретация, предложенная Виктором Осиповичем Перцовым, рассматривает «Послушайте!» в контексте полемики Маяковского с Франсисом Жаммом (в переводах И. Г. Эренбурга). Перцов находит в ранней лирике Маяковского два произведения, диалогически отвечающих Жамму: заключительное стихотворение из цикла «Я!» («Несколько слов обо мне самом») как ответ на «Молитву, чтобы ребёнок не умер», и «Послушайте!» как реакцию на «Молитву, чтобы получить звезду»:

Боже, дай мне одну золотую звезду,

Может, в ней для души я спасенье найду.

Если ты не захочешь отдать её мне,

Без обиды, без жалобы всё я снесу.

Если гибель в звезде — подари её мне,

Как дают бедняку золочёное су…

В отличие от традиционного, вертикального подхода Франсиса Жамма к взаимоотношениям человека и божества, где преобладает смиренная мольба, Маяковский в «Послушайте!» демонстрирует активную, субъектную позицию лирического героя. Для него сияние звезды, несущее надежду другому, приобретает ценность, превосходящую саму фигуру Бога. Божественный образ, представленный в стихотворении, демифологизирован и антропоморфизирован до предела: Бог доступен, к нему можно «врываться», предъявлять ему требования, даже применять некий вид шантажа. Это подчеркивает характерный для раннего Маяковского богоборческий мотив — высшая сила присутствует, но лишена абсолютной благости и не играет решающей роли в индивидуальной судьбе. Однако, «жилистая» рука Бога, по мнению Дядичева, может интерпретироваться не только как символ власти, но и как признак сопереживания, способности понять страдания лирического героя.

Леонид Юрьевич Большухин предлагает альтернативную трактовку, рассматривая стихотворение не только как акт богоборчества, но и как попытку переосмысления молитвенного диалога с божественным. Он также акцентирует внимание на присутствующем у Маяковского, но отсутствующем у Жамма, мотиве всепоглощающего страха, унаследованного из цикла «Я!». В отличие от Жамма, у Маяковского конфликт с окружающим миром не разрешен, а нуждается в публичном, эмоциональном выражении. Кульминацией этого поэтического противостояния и стала фраза «если звёзды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?», вошедшая в обиход как крылатое выражение, и отражающая философский посыл стихотворения о необходимости смыслов и их влиянии на человеческую жизнь.